Любовная капитуляция

ребенке. Рядом — ее мужчина, ее король, в котором

вся ее жизнь.

Яков встал с кресла и опустился рядом с Мэгги, обняв

ее.

—

Ты красавица, — прошептал он.

—

Я — это твое продолжение, — ответила

девушка, прижимая его голову к груди.

Утром Донован с трудом поднялся, разбитый сном в

неудобном положении и оглушенный выпитым ночью

спиртным. Вскоре он выехал из ворот, не подозревая,

что Флеминг с коварной улыбкой следит, как он в

одиночестве покидает замок. Погладив бороду, он

немедленно поспешил к Дженни Грэй. На его стук

растрепанная и заспанная Дженни открыла дверь. Она

уже запустила несколько сплетен, представляющих

Донована в нужном ей свете.

Дженни и Флемингу не понадобилось много времени,

чтобы спеться и увидеть выгоду в дальнейших

совместных действиях.

—

Флеминг! Какого черта вы заявились в такую

рань?

—

Я к вам с замечательной новостью, леди.

— Что еще за новость?

—

Донован Мак-Адам в одиночку выехал из замка.

307

—

В одиночку? И куда же?

—

Я полагаю, скорее всего, к Ботвортскому замку.

Он и Патрик Хепберн — давние друзья.

—

Но при чем здесь я?

—

Вечером у него встреча с королем, так что

сегодня же он вернется обратно.

—

Понятно... И если он повстречает другого

путника или путницу, то может возвратиться не один...

—

Если бы при этом новобрачная ждала его

возвращения, — усмехнулся Флеминг, — она получила

бы все основания усомниться в его верности.

—

Да, это было бы очень неплохо. Благодарю вас,

милорд.

Дженни умылась, быстро оделась и вскоре уже

скакала по той же дороге, по которой уехал Мак-Адам.

После бессонной ночи Кэтрин была как во сне. Энн

все еще спала, и она села завтракать одна. От

напряженных размышлений голова ее болела. Она

поклялась никогда ни о чем не просить Донована, но

сейчас Кэтрин была слишком озабочена судьбой сестры.

Она решилась немедленно найти мужа, чтобы просить

его об освобождении Эндрю.

Внизу Кэтрин спросила про Донована, и ей сказали,

что тот ускакал в Ботвортский замок, чтобы обсудить

государственные дела с Патриком Хепберном.

—

Он выехал один? — спросила Кэтрин.

—

Да, миледи, — ответил конюх, отводя глаза в

сторону, и Кэтрин догадалась, что не все здесь ладно.

Неужели он и вправду до сих пор любит свою рыжую

Дженни?

—

Скажи-ка, — спросила она конюха, — а леди

Грэй выезжала из замка этим утром?

308

—

Да, миледи,— неохотно ответил тот.

Он питал глубокое уважение к Доновану и обожал

Кэтрин. Ему было непонятно, как Мак-Адам может

играть и любовные игры с какой-то леди Грэй, когда у

него такая жена.

—

Благодарю тебя, Уилл, — сказала она, стараясь

скрыть от слуги горечь измены.

Донован и Патрик Хепберн были ровесниками, и

жизнь их во многом складывалась одинаково. Они

дружили уже много лет и бок о бок сражались за Якова

IV. Патрик, подобно Доновану,

просил руку

благородной леди — Джейн из рода Гордонов.

Донован

в

этот

свой

визит

следил

за

взаимоотношениями супругов и с завистью, и некоторой

горечью отметил, как счастливы они друг с другом.

Может быть, и Кэтрин со временем поймет тщетность

своего противостояния ему и примирится с ролью

жены? Он вспомнил заодно, что в последнее время

Дженни буквально не давала ему прохода и всячески

набивалась в любовницы, хотя он не испытывал к ней

ни малейшего влечения. Он уже понял, что желает

Кэтрин и только Кэтрин нужна ему. Он овладел

искусством разжигать ее страсть, возбуждать ее

чувственность, но всякий раз, овладев ею, видел в ее

глазах печаль и не знал, как с ней бороться.

Закончив переговоры с Патриком, ближе к вечеру

Донован отбыл обратно.

—

Оставайся на ночь, утром уедешь, —

предложил Патрик.

309

—

Нет, мне нужно быть дома до ужина. Кроме

того, хочется немного проветрить голову, много всякой

ерунды накопилось.

Патрик и Джейн долго смотрели вслед Доновану.

—

Почему-то он несчастлив, — заметил Патрик.

—

Да, — согласилась Джейн. — И я

догадываюсь, почему.

Патрик поглядел в глаза жене. Какие баталии

происходили между ними, пока он не осознал, что

любит ее. И теперь она — светоч его жизни. Ему стало

жаль Донована, но только сам Мак-Адам мог понять,

что его проблемы проистекают от того, что он влюблен

и не хочет признаться себе в этом.

—

Только бы он не разрушил все, прежде чем

дойдет до истины...

Донован ехал, погруженный в раздумье. Казалось, он

стоял на пороге того, чтобы понять что-то важное... Его

мысли были так далеко, что на повороте он едва не

налетел на всем скаку на женщину.

— Дженни! — воскликнул он, едва успев поднять

лошадь на дыбы.

Та уже успела приготовиться к его появлению. Она

соскочила с лошади, слегка растрепала волосы,

надорвала платье и высыпала на него пригоршню

дорожной пыли.

Весь вид Дженни являл беспомощность, а в глазах ее,

когда она подняла их на Донована, можно было

прочесть почти настоящие боль и отчаяние.

—

Боже, Донован, какое счастье, что ты здесь.