Любовная капитуляция

подействовало возбуждающе.

Он шагнул к ней, осторожно опрокидывая Энн на

подушки, и жар его тела охватил ее всю, с кончиков

пальцев до губ, а руки все ласкали, ласкали и ласкали

Энн. Губами он прикасался к ее телу, целуя и

покусывая, спускаясь все ниже. Было мучительно

296

трудно сдерживать себя, но Эндрю не мог спешить, и

снова ласкал ее руками и губами, пока не почувствовал:

девушка готова стать его.

— Ничего не бойся, Энн, — прошептал он. —

Доверься мне, уступи мне.

Он повторял эти слова как заклинание, пока ее

напряженность не прошла. Он проложил поцелуями

дорожку через ее живот и бедра, дойдя до влажного,

жарко пульсирующего средоточия ее тела, языком

пробуя его вкус и лаская самое интимное место Энн.

Эндрю слышал, как она словно в бреду повторяет его

имя, чувствовал дрожь ее тела. Ему было страшно

причинить девушке боль: Энн казалась такой хрупкой, а

Эндрю осознавал мощь и тяжесть своего тела, —

казалось, он может смять ее как хрупкий цветок. Но он

успел пробудить спавшую в девушке чувственность, и

когда Эндрю приподнялся над ее телом, Энн изогнулась

в страстном порыве, снова привлекая его к себе.

Его колени оказались между ее бедер, а руки сплелись

с руками Энн поверх ее головы. Медленно начиная

проникать в нее, он нашел ртом ее губы, предчувствуя

миг боли, которая ее пронзит. Ее стон был приглушен

им, и на несколько мгновений Эндрю замер, войдя в нее

и став с ней одним целым. Затем, почувствовав ее

ответную реакцию, медленно, осторожно возобновил

движения.

Облегчение наполнило душу Эндрю, когда он

ощутил, что Энн помогает ему, ловя ритм его движений.

Она почувствовала, как его толчки становятся все более

частыми и неукротимыми, а сердце бьется сильнее и

сильнее; Энн старалась не отставать от него. Пика

наслаждения они достигли одновременно. Из груди Энн

297

вырвался крик — его имя, дрожь наслаждения

колотила ее, заставляя все теснее прижиматься к Эндрю,

потом она бессильно замерла в его объятиях.

Эндрю опустился рядом, не отнимая рук от Энн.

Он прижимал ее к себе, вновь и вновь целовал,

шептал какие-то ласковые слова. Потом они безмолвно

лежали рядом, думая об одном и том же. Они нашли

свое счастье в этой жизни, но неужели лишь для того,

чтобы сразу его потерять?

Энн глубоко вздохнула, и Эндрю, приподнявшись на

локте, заглянул ей в глаза. Они лучились счастьем и

любовью, и тревога за любимую охватила его.

Энн подняла руки и охватила его лицо ладонями,

привлекая голову к себе. Поцелуй ее оказался таким

чувственным, что Эндрю застонал, сжимая ее в

объятиях.

—

Я люблю тебя, Эндрю. Меня и вправду никто не

сможет отобрать у тебя. Что бы теперь ни случилось, со

мной будет эта ночь и ты в ней.

—

Не надо так говорить! Я найду выход, Энн.

Только не теряй веры. Я люблю тебя слишком сильно,

чтобы перенести мысль о том, что ты окажешься в

объятиях другого.

—

Я никогда не перестану в тебя верить и

надеяться. Но нам не дано знать, что Господь

предуготовил для нас. Я украла эти несколько часов у

жизни, чтобы легче было пройти свой путь по ней.

—

Храни веру в милосердие Господа. А я буду

хранить веру в свой меч и в силу своей руки. Если я не

смогу повлиять на решение короля, то просто приеду за

тобой и увезу туда, где нас не достанут руки Якова или

Генриха.

298

—

Я последую за тобой куда угодно, лишь бы ты

оставался рядом. Но не так-то просто убежать от Якова

и Генриха.

—

Да, это будет непросто. Тебе придется от

столького отказаться!

—

На свете есть только одно, от чего я не могу

отказаться — это ты, Эндрю. Кроме того, — глаза ее

блеснули, — может быть, нам удастся встретиться с

моим братом, и он присоединится к нам.

Эндрю знал о том, на какие жертвы обрекала себя

Энн, соглашаясь бежать с ним. Порыв любви захлестнул

его.

—

Один месяц, Энн, один месяц. Я найду способ

вырваться отсюда, а дальше... дальше все решится за

несколько дней. Визит к Мак-Адаму, затем к королю...

—

По-твоему, он изменит свое решение?

—

Это уже не играет роли. Мы уедем прежде, чем

он успеет что-либо предпринять.

—

Но ведь тебе придется от столького отказаться

ради меня!

—

Я готов отказаться ради тебя даже от самой

жизни, — сказал Эндрю еле слышно, снова целуя ее.

—

Не надо так говорить! Я не могу этого слышать!

—

Тсс, Энн, сердечко, этого же еще не произошло.

Но она жалась к нему так, будто страх грядущего уже

оборачивался реальностью. Он хотел ее утешить и не

заметил, как страсть, подобно лесному пожару, вновь

объяла их обоих...

Эта ночь принадлежала им, и они воспользовались ею

до конца.

Занимался рассвет, когда они, утомившись, уснули

спокойным и радостным сном. Но не прошло и

299

получаса, как грохот кулаков в дверь разбудил Эндрю.

Вскочив на ноги, он нащупал меч; Энн сидела в кровати

сонная и ничего не понимающая.

—

Тсс!