Любовная капитуляция

Твоя сестра смирится, как это сделала ты.

Донован подошел к двери, положил ладонь на ручку,

затем повернулся к ней:

— А твой бесценный Эндрю больше уже ни для кого

не будет проблемой.

Он открыл дверь и вышел.

286

Кэтрин рухнула в кресло, обессиленная. Она ничем не

смогла помочь Энн... Более того, она услышала в словах,

мужа неприкрытую угрозу в адрес Эндрю.

Донован в ярости пересек внутренний двор замка и

лишь на полпути сообразил, где он. Эндрю Крейтон,

Эндрю Крейтон! Она писала письмо Эндрю Крейтону!

Зачем? И откуда только взялась эта заноза в его сердце?

Если бы дело исчерпывалось его подозрениями о роде

деятельности

секретаря

Мак-Леодов!

Нет,

им

овладевала все большая уверенность, что между Кэтрин

и Эндрю что-то существует. Донован решил доказать,

что Эндрю шпион, и таким образом устранить его. О

мотивах своих намерений он предпочитал не

задумываться: это означало бы признаться самому себе,

что Кэтрин неожиданно заняла в его жизни место

большее, чем он отводил ей поначалу.

Три дня, три бессонных ночи, а Энн все еще не

вернулась! Эндрю до света покинул постель; истома и

мечты не давали ему уснуть. За завтраком он принял

решение: под тем или иным предлогом попасть в замок.

О поводе он подумает по дороге, но так или иначе ему

надо убедиться, что с Энн все в порядке. Эндрю никогда

не думал о том, что ему так будет не хватать кого-то. Он

прошел в конюшню и уже седлал лошадь, когда к нему

подбежала молоденькая служанка.

—

Эндрю! Эндрю!

—

Что стряслось?

Рука его машинально потянулась к мечу.

—

Леди Энн вернулась домой!

Войдя в дом, Крейтон устремился к прихожей. В

дверном проеме он замер: девушка стояла посреди

287

комнаты, еще более красивая, чем ему думалось.

Несколько

мгновений

Крейтон

стоял,

онемев;

величайших усилий стоило ему взять себя в руки, и

голосом, хриплым от волнения, он произнес:

—

Энн... Так хорошо, что вы снова дома!

—

Мне вас так недоставало, Эндрю. Я рада видеть,

что вы живы и здоровы! Вы получили мое письмо?

—

Да, сударыня.

—

Вот и хорошо. Вы разделите со мной ужин?

Заодно принесите счета; нам многое придется

просмотреть и обсудить.

—

Да, сударыня, — повторил он. Что-то

изменилось в девушке, но что? — Энн...

—

У меня все в порядке, Эндрю... Мне нужно к

себе в комнату, переодеться.

Девушка повернулась, и Эндрю не спускал с нее глаз,

пока она поднималась по лестнице. Случилось что-то

очень плохое, и дурные предчувствия охватили его.

В комнате наверху Энн уселась у окна, задумавшись о

Кэтрин. Вчера она поняла, что, несмотря на все, Кэтрин

влюблена в Донована. Энн знала: рано или поздно их

брак будет освящен любовью, — ведь между ними

никто и ничто не стоит, разве что их собственная

гордыня. А вот ее и Эндрю разделял весь мир, воля

короля, и с этим бесполезно было бороться. Кроме того,

Энн знала о неприязни Донована к их домоправителю:

Крейтон шел по тонкой веревке над пропастью, и она

боялась, что в любой момент эта веревка может

порваться... Девушка приказала приготовить купание и

посвятила ему утренние часы и часть дня. Потом она

собрала полосы в пучок, скрепив его тремя большими

заколками.

288

Эндрю тем временем беспокойно метался; он

находился в подавленном расположении духа, и все в

доме невольно ощутили это: он накричал на

молоденького конюха за небольшую промашку, резко

отчитал служанку, доведя ее до слез, слонялся по

комнатам. К началу ужина он с трудом сдерживал себя.

Стол был накрыт с такой предусмотрительностью, что

Эндрю поразился, войдя в комнату; однако самой Энн

пока не было. Наконец послышались ее шаги по

лестнице, и девушка вошла. У Эндрю перехватило дух:

она была такой прекрасной!

—

Вы выглядите так элегантно, Эндрю, —

рассмеялась она. — Я давно догадывалась, что вы —

персона гораздо более значительная, чем пытаетесь

казаться. Давайте же сегодня вечером будем сами собой.

—

Сегодня, вечером... — повторил он. — Вы

говорите так, словно этот вечер у нас последний!..

—

Нам нужно очень о многом поговорить,

стольким поделиться. Я так долго ждала. Мы должны

отбросить прочь сомнения. Этот вечер — наш.

18

При этих словах Эндрю оторопел. Как бы он ни желал

ее, Крейтону было совершенно ясно, что ей не суждено

принадлежать ему: ведь если Энн в первую брачную

ночь окажется не девушкой, муж вправе убить ее или с

позором изгнать. И не было закона, который мог бы

защитить ее, ибо со дня венчания она становилась его

собственностью. В глазах девушки он читал, что Энн

все это понимает, но готова к расплате за недолгое

счастье. Но Эндрю не был готов ею пожертвовать.

289

Они уселись за стол и неспешно, с удовольствием,

отужинали. Впервые за все время знакомства они могли

говорить, не опасаясь посторонних. Эндрю отметил в

девушке редкое остроумие и тонкость мысли, и он все

больше чувствовал неотразимость ее обаяния, все