Любовная капитуляция

Секунду спустя оба уже утирали кровь; Эндрю слизывал

ее с губ, не намереваясь отступать. Ни он, ни Донован

не пытались уклониться от ударов друг друга,

предпочитая боль трусости отступления. Эндрю мстил

за Энн, за свои унижения, за неприятности последних

недель и дней, Донован — за Кэтрин. Через несколько

секунд Крейтону удалось сбить Мак-Адама с ног; он

стоял, тяжело дыша, чувствуя, как сочится кровь из

разбитой губы. Донован рухнул на тяжелое кресло,

которое с грохотом опрокинулось на пол вместе с ним.

Он медленно поднялся, не спуская глаз с Эндрю и

сжимая кулаки. В этот момент англичанин опомнился;

он решил поддаться противнику: пропустил первый же

удар Донована и рухнул на пол, оставшись лежать

недвижимым.

Правый глаз Донована заплыл; коснувшись руки, он

обнаружил, что ладонь вся в крови. Вытерев руку о

камзол, он подошел к двери и открыл ее.

Два стражника за дверью слышали шум, но, зная нрав

начальника, не осмелились войти. Не обращая внимания

на их вытянувшиеся лица, Донован приказал:

—

Принесите воды, — и вернулся в комнату.

Принесли воду, и Донован смыл кровь, ожидая, когда

Эндрю придет в себя.

318

Подождав так минут пять, он потерял терпение и

скомандовал:

—

Еще воды.

Второй кувшин был вылит на Эндрю. Англичанин

зашевелился, словно пытаясь подняться, и со стоном

приложил руку к виску. Крейтон желал одного: чтобы

его актерство произвело убедительное впечатление на

проницательного шотландца.

Донован махнул рукой стражникам:

—

Отведите его в камеру.

Он подошел к упавшему креслу, поставил его на

ножки и утомленно сел.

Стражники поспешили выполнить указание. Но

оказалось, что англичанин не в состоянии ходить после

нокаута. Одному пришлось поддерживать его за пояс и

перекинуть руку Эндрю через плечо, другой открыл

дверь. Они считали его беспомощным, и это была

последняя возможность попытаться бежать, но момент

был упущен, и через несколько минут его швырнули

обратно в камеру, отпустив ему в спину несколько

крепких словечек.

Донован долго сидел в кресле, погруженный в

невеселые мысли. Он нисколько не сомневался, что

король в конце концов прикажет казнить англичанина,

но не чувствовал от этого удовлетворения: ему хотелось

задушить Эндрю Крейтона собственными руками, но

сперва услышать его признание в том, что он уже и так

знал от Кэтрин. Донован тщательно умылся, морщась от

резкой боли, когда вода касалась ран, затем переоделся.

Из комода он извлек маленькую коробочку, после

чего вышел и решительно зашагал в сторону новой

319

спальни Кэтрин. Но едва он взялся за ручку двери, как

та открылась изнутри и перед ним возникла Кэтрин,

собравшаяся куда-то выйти. Оба ошеломленно глядели

друг на друга, не в силах выговорить ни слова. Первой

нашлась Кэтрин.

—

Милорд, — сказала она, — вам нет нужды

скитаться по коридорам: предмет ваших поисков

находится в двух шагах от вашей комнаты. Или мне

привести вам ее прямо в постель?

Донован взял жену за локоть и протолкнул обратно,

захлопнув за собой дверь. Кэтрин держала в руках что-

то полотняное, вызвавшее смутный интерес Донована;

только когда жена отложила предмет в сторону, он

осознал, что это мужская рубашка, и едва не задохнулся

при мысли, кому она могла предназначаться. Кэтрин

смотрела на борьбу чувств в его глазах и ничего не

понимала.

—

Милорд! Вы, кажется, пережили сражение за то

недолгое время, пока мы не виделись. Вы... не очень

серьезно пострадали?

Донован побагровел. Он бы скорее проклял себя, чем

рассказал жене о своей стычке с Эндрю.

—

Куда ты собиралась? Хотела вернуться туда, где

тебе и полагалось быть?

—

Боюсь, втроем там будет тесновато, милорд.

—

Тогда куда же ты шла? — настаивал он.

Кэтрин вызывающе подняла подбородок, не желая

доставлять ему удовольствие сообщением, что она

хотела проверить, один он или с Дженни. Ее упрямство

лишь еще больше укрепило Донована в подозрении, что

рубашка предназначалась Эндрю Крейтону и что

именно к нему Кэтрин и шла.

320

—

Вам нужно поскорее вернуться к любовнице,

пока постель еще не совсем остыла.

—

Я никому не позволю решать, с кем мне делить

постель. Сейчас я предпочитаю разделить ее с

собственной женой, — заявил Донован и, отпустив руку

жены, начал стягивать с себя камзол.

—

Но почему?..

—

Что «почему»?

Он непонимающе приподнял брови.

—

Почему бы вам не пойти туда, где вас ждут?

—

Заруби себе на носу, Кэтрин: никто не вправе

диктовать мне что либо... А тем паче, — с усмешкой

добавил он, — не моей жене выступать в роли моей же

сводни. Это просто неприлично, мадам. Да, кстати, я

принес тебе маленький подарок. Я купил его некогда в

Париже.

Он протянул ей коробочку, руки их на какое-то время

соприкоснулись, и это взволновало обоих. Кэтрин была

сбита с толку. Поистине, ее муж был самым

непредсказуемым человеком, которого она когда-либо