Любовник леди Чаттерли

Connie took it in good part, even daffs for daffodils.	Конни добродушно выслушала сиделку, улыбнулась ее говорку.
Wild daffodils!	Дикие нарциссы - это и впрямь красота!
After all, one could not stew in one's own juice.	Да и нельзя сидеть и киснуть в четырех стенах, когда на дворе весна.
The spring came back...'Seasons return, but not to me returns Day, or the sweet approach of Ev'n or Morn.'	Ей вспомнились строки Мильтона: "Так, с годом каждым проходит череда времен. Но не сулит мне ничего ни день, ни нежный сумрак Ночи, ни Утро..."
And the keeper, his thin, white body, like a lonely pistil of an invisible flower!	А егерь? Худощавое белое тело его - точно одинокий пестик чудесного невидимого цветка!
She had forgotten him in her unspeakable depression. But now something roused...'Pale beyond porch and portal'...the thing to do was to pass the porches and the portals.	В невыразимой тоске своей она совсем забыла про него, а сейчас будто что-то торкнуло... у двери на крыльце. Значит, надо распахнуть дверь, выйти на крыльцо.
She was stronger, she could walk better, and iii the wood the wind would not be so tiring as it was across the bark, flatten against her.	Она чувствовала себя крепче, прогулка не утомляла, как прежде, ветер, столь необоримый в парке, в лесу присмирел, уже не сбивал с ног.
She wanted to forget, to forget the world, and all the dreadful, carrion-bodied people. Ye must be born again!	Ей хотелось забыться, сбросить всю мирскую мерзость, отринуть всех этих людей с мертвой плотью. "Должно вам родиться свыше" [Евангелие от Иоанна, 3:7].
I believe in the resurrection of the body!	Я верю и в воскресение тела.
Except a grain of wheat fall into the earth and die, it shall by no means bring forth. When the crocus cometh forth I too will emerge and see the sun!'	"Если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно, а если умрет, то принесет много плода" [Евангелие от Иоанна, 12:24].
In the wind of March endless phrases swept through her consciousness.	Сколько разных высказываний и цитат принесло ей мартовским ветром.
Little gusts of sunshine blew, strangely bright, and lit up the celandines at the wood's edge, under the hazel-rods, they spangled out bright and yellow.	А еще ветром принесло солнечные блики, они разбежались по опушке леса, где рос чистотел, вызолотили голые ветки.
And the wood was still, stiller, but yet gusty with crossing sun.	И притих лес под ласковыми лучами.
The first windflowers were out, and all the wood seemed pale with the pallor of endless little anemones, sprinkling the shaken floor. 'The world has grown pale with thy breath.'	Выглянули первые анемоны, нежным бледно-фиолетовым ковром выстлали продрогшую землю. "И побледнела земля от твоего дыхания".
But it was the breath of Persephone, this time; she was out of hell on a cold morning.	Но на этот раз то было дыхание Персефоны. Конни чувствовала себя так, словно выбралась на чистый молочный воздух из преисподней.
Cold breaths of wind came, and overhead there was an anger of entangled wind caught among the twigs.	И ветер дышал холодом над головой, запутавшись в хитросплетенье голых ветвей.