Любовник леди Чаттерли

Shall y' eat summat?' He turned direct to Connie. ' Shall t'eat a smite o' summat, if I bring it thee? Tha can usually do wi' a bite.'	Что-нибудь покушать? - обратился он к Конни. -А то я мигом. Ты ведь до еды охотница.
He spoke the vernacular with a curious calm assurance, as if he were the landlord of the Inn.	- Он говорил на языке простонародья с невозмутимостью хозяина харчевни.
'What is there?' asked Connie, flushing.	- А что у тебя есть? - спросила Конни.
'Boiled ham, cheese, pickled wa'nuts, if yer like.---Nowt much.'	- Вареный окорок, сыр, маринованные каштаны -что глянется.
'Yes,' said Connie. 'Won't you, Hilda?'	- Ладно: поем немного, - согласилась Конни. - А ты, Хильда?
Hilda looked up at him.	Хильда пристально поглядела на него.
'Why do you speak Yorkshire?' she said softly.	- Почему вы говорите на этом солдатском жаргоне? - мягко спросила она.
'That! That's non Yorkshire, that's Derby.'	- Это не солдатский, это здешний, сельский.
He looked back at her with that faint, distant grin.	И он усмехнулся ей своей слабой, отрешенной усмешкой.
'Derby, then! Why do you speak Derby?	- Все равно, пусть сельский. Зачем это вам?
You spoke natural English at first.'	Вы ведь сначала говорили на чистом литературном языке.
Did Ah though? An' canna Ah change if Ah'm a mind to 't?	- А почему бы и нет, раз мне такая блажь пришла.
Nay, nay, let me talk Derby if it suits me.	А уж вы не препятствуйте.
If yo'n nowt against it.'	Охота пуще неволи.
It sounds a little affected,' said Hilda.	- Звучит неестественно, - заметила Хильда.
'Ay, 'appen so!	- Кому как.
An' up i' Tevershall yo'd sound affected.'	Здесь в Тивершолле звучит неестественно ваш говор.
He looked again at her, with a queer calculating distance, along his cheek-bone: as if to say: Yi, an' who are you?	И он опять взглянул на нее со странной, нарочитой отчужденностью, как будто хотел сказать: "А вам, собственно, какое до меня дело?"
He tramped away to the pantry for the food.	И с этим потопал в кухню за едой.
The sisters sat in silence.	Сестры сидели, не проронив ни слова.
He brought another plate, and knife and fork.	Он вернулся с еще одной тарелкой, ножом и вилкой.
The he said: 'An' if it's the same to you, I s'll ta'e my coat off like I allers do.'	- Если вас не покоробит, я, пожалуй, сниму куртку. Привычка - вторая натура.
And he took off his coat, and hung it on the peg, then sat down to table in his shirt-sleeves: a shirt of thin, cream-coloured flannel.	Он снял куртку, повесил на крючок и сел за стол в одной рубашке из тонкой цвета сливок фланели.
''Elp yerselves!' he said. ''Elp yerselves! Dunna wait fr axin'!' He cut the bread, then sat motionless.	- Начинайте! Не дожидайтесь особого приглашения, - сказал он, нарезал хлеб и замер без движения.