Любовник леди Чаттерли

'Ma lass!' he said. 'The world's goin' to put salt on thy tail.'	- Девонька Моя! Мир готов забросать тебя камнями.
'Not if we don't let it,' she said.	- Это ему не удастся, - сказала Конни.
She minded this conniving against the world less than he did.	Она более снисходительно относилась к миру.
Duncan, when approached, also insisted on seeing the delinquent game-keeper, so there was a dinner, this time in his flat: the four of them.	Выслушав сестер, Дункан настоял на встрече с потрясателем устоев; устроили еще один обед, на этот раз на квартире Дункана. Собрались все четверо.
Duncan was a rather short, broad, dark-skinned, taciturn Hamlet of a fellow with straight black hair and a weird Celtic conceit of himself.	Дункан был коренаст, широкоплеч - этакий молчаливый Гамлет, смуглый, с прямыми черными волосами и фантастическим, чисто кельтским самолюбием.
His art was all tubes and valves and spirals and strange colours, ultra-modern, yet with a certain power, even a certain purity of form and tone: only Mellors thought it cruel and repellent.	На его полотнах ультрамодерн были только трубки, колбы, спирали, расписанные невообразимыми красками; но в них чувствовалась сила и даже чистота линии и цвета; Меллорсу, однако, они показались жестокими и отталкивающими.
He did not venture to say so, for Duncan was almost insane on the point of his art: it was a personal cult, a personal religion with him.	Он не решался высказать вслух свое мнение -Дункан был до безрассудства предан своему искусству, он поклонялся творениям своей кисти с пылом религиозного фанатика.
They were looking at the pictures in the studio, and Duncan kept his smallish brown eyes on the other man.	Они стояли перед картинами Дункана в его студии. Дункан не спускал небольших карих глаз с лица гостя.
He wanted to hear what the game-keeper would say. He knew already Connie's and Hilda's opinions.	Он ждал, что скажет егерь, - мнение сестер ему было известно.
'It is like a pure bit of murder,' said Mellors at last; a speech Duncan by no means expected from a game-keeper.	- Эти холсты - чистейшее смертоубийство, -наконец сказал Меллорс. Художник меньше всего ожидал от егеря такой оценки.
'And who is murdered?' asked Hilda, rather coldly and sneeringly.	- Кто же здесь убит? - спросила Хильда.
'Me! It murders all the bowels of compassion in a man.'	- Я. Эти картины наповал убивают добрые чувства.
A wave of pure hate came out of the artist.	Дункан задохнулся он накатившей ненависти.
He heard the note of dislike in the other man's voice, and the note of contempt.	Он уловил в голосе егеря нотки неприятия и даже презрения.
And he himself loathed the mention of bowels of compassion. Sickly sentiment!	Сам он терпеть не мог разговоры о добрых чувствах. Давно пора выбросить на свалку разъедающие душу сантименты.
Mellors stood rather tall and thin, worn-looking, gazing with flickering detachment that was something like the dancing of a moth on the wing, at the pictures.	Меллорс, высокий, худой, осунувшийся, смотрел на картины, и в глазах его плясало ночным мотыльком обидное безразличие.