Любовник леди Чаттерли

And Socrates started it.'	Это все идет от Сократа.
'There are nice women in the world,' said Connie, lifting her head up and speaking at last.	- Но красивые женщины на белом свете еще не перевелись, - подняла голову и, наконец, заговорила Конни.
The men resented it...she should have pretended to hear nothing.	Мужчины оскорбление промолчали. Хозяйке дома не полагалось вслушиваться в беседу.
They hated her admitting she had attended so closely to such talk.	Им претила самая мысль, что Конни могла следить за ходом разговора.
'My God! "If they be not nice to me What care I how nice they be?"	- Нет, и думать нечего! Я просто не могу соответствовать всем колебаниям женской натуры.
'No, it's hopeless! I just simply can't vibrate in unison with a woman. There's no woman I can really want when I'm faced with her, and I'm not going to start forcing myself to it...My God, no!	Нет такой женщины, которая будила бы во мне желание. Это желание мне нужно вызывать в себе силой... Господи! Нет никакой надежды.
I'll remain as I am, and lead the mental life.	Я буду жить, по-прежнему руководствуясь голым разумом.
It's the only honest thing I can do.	И честно в этом признаюсь.
I can be quite happy talking to women; but it's all pure, hopelessly pure. Hopelessly pure!	Я счастлив, разговаривая с женщинами. Но это просто разговор, непорочный, без каких-либо задних мыслей! Не сулящий никаких надежд.
What do you say, Hildebrand, my chicken?' 'It's much less complicated if one stays pure,' said Berry.	Что ты на это скажешь, мой птенчик? -обратился он к Берри. - Если остаться непорочным, жизнь намного проще, - ответил тот.
'Yes, life is all too simple!'	- Да, жизнь вообще предельно проста!
Chapter 5	5
On a frosty morning with a little February sun, Clifford and Connie went for a walk across the park to the wood.	Морозным утром, под тусклым февральским солнцем Клиффорд и Конни отправились парком на прогулку в лес.
That is, Clifford chuffed in his motor-chair, and Connie walked beside him.	Клиффорд ехал на кресле с моторчиком, Конни шла рядом.
The hard air was still sulphurous, but they were both used to it.	В холодном воздухе все же чувствовался запах серы, но и Клиффорд и Конни давно привыкли к нему.
Round the near horizon went the haze, opalescent with frost and smoke, and on the top lay the small blue sky; so that it was like being inside an enclosure, always inside.	Г оризонт скрывала молочно-серая от копоти морозная дымка, а над ней - лоскуток голубого неба. Будто Клиффорд и Конни оказались под смрадным колпаком, откуда и не выбраться.
Life always a dream or a frenzy, inside an enclosure.	И вся жизнь - страшный, дикий сон под этим колпаком.
The sheep coughed in the rough, sere grass of the park, where frost lay bluish in the sockets of the tufts.	Коротко взблеивали овцы, щипля жесткую, жухлую траву в парке, там и сям во впадинках серебрился иней.