Любовник леди Чаттерли

And her belly had lost the fresh, round gleam it had had when she was young, in the days of her German boy, who really loved her physically.	Живот утратил девичью упругую округлость и матовый отлив - с тех пор, как рассталась она со своим немецким другом - уж он-то давал ей любовь плотскую.
Then it was young and expectant, with a real look of its own.	В ту пору ее молодая плоть жила ожиданием, и неповторима была каждая черточка в облике.
Now it was going slack, and a little flat, thinner, but with a slack thinness.	Сейчас же живот сделался плоским, дряблым.
Her thighs, too, they used to look so quick and glimpsy in their female roundness, somehow they too were going flat, slack, meaningless.	Бедра, некогда верткие, отливавшие матовой белизной, тоже начали терять женственную округлость, пропала их крутизна: зачем же они ей? Зачем ей вообще тело?
Her body was going meaningless, going dull and opaque, so much insignificant substance.	И оно хирело, тускнело - ведь роль ему отводилась самая незначительная.
It made her feel immensely depressed and hopeless.	Как горевала, как отчаивалась Конни!
What hope was there? She was old, old at twenty-seven, with no gleam and sparkle in the flesh.	И было отчего: в двадцать семь лет она - старуха, и нет ни проблеска, ни лучика надежды.
Old through neglect and denial, yes, denial.	Плоть, ее женскую суть забыли, просто отвергли, да, отвергли. И она состарилась.
Fashionable women kept their bodies bright like delicate porcelain, by external attention.	Тела светских львиц были изящны и хрупки, словно фарфоровые статуэтки, благодаря вниманию мужчин.
There was nothing inside the porcelain; but she was not even as bright as that.	И неважно, что у этих статуэток пусто внутри. Но ей даже и с ними не сравниться.
The mental life!	"Жизнь разума" умертвила ее плоть!
Suddenly she hated it with a rushing fury, the swindle!	И в душе закипела ярость - ее попросту надули!
She looked in the other mirror's reflection at her back, her waist, her loins.	Она разглядывала в зеркале свою спину, талию, бедра.
She was getting thinner, but to her it was not becoming.	Да, похудела, и это ее не красит.
The crumple of her waist at the back, as she bent back to look, was a little weary; and it used to be so gay-looking.	На пояснице набежала складка, когда Конни выгнулась, чтобы увидеть себя со спины. Как от нудной тяжелой работы. А когда-то там играли веселые ямочки.
And the longish slope of her haunches and her buttocks had lost its gleam and its sense of richness.	Ягодицы и долгие выпуклые ляжки утратили шелковистость, отлив и вальяжность.
Gone!	Все в прошлом!
Only the German boy had loved it, and he was ten years dead, very nearly.	Лишь немецкий парень любил ее тело, да и того уж десять лет нет в живых.
How time went by!	Да, летит время!
Ten years dead, and she was only twenty-seven.	Целых десять лет, как его нет, а ей еще всего двадцать семь.