Любовница

Элейн поморщилась. При упоминании директора младшей школы на ее лице чаще всего появлялось пренебрежительное выражение.

— С открыткой было бы проще, — сказала она. — У меня в столе есть несколько неподписанных.

— Да, но что написать-то? — Хилари достала из упаковки кусок сыра и принялась резать его, чтобы потом положить на печенье. Похоже, теперь она жила под девизом: «Сыра много не бывает!» Не хочу показаться грубой, но его уже официально признали умершим?

Элейн открыла свой ланч-бокс — бутерброды с ветчиной и маринованными огурчиками.

— Зачем нам вообще вдаваться в подробности? Можно просто написать: «С возвращением!» Почему нет? Что в этом плохого?

Хилари так энергично куснула печенье, что в стороны разлетелись крошки.

— Ну… слишком весело получается.

— Да почему?! Все зависит от того, как сказать. Все дело в тоне.

Я подсела к ним, и Элейн тут же повернулась ко мне:

— Мы говорим о бедняжке миссис Уилсон, маме Анны. Сегодня днем она снова придет в школу, чтобы почитать с детьми. Первый раз с тех пор, как…

Я прекрасно знала, с каких пор.

— Интересно, как она будет себя чувствовать? — заметила я. — Снова оказаться в школе.

— Вообще-то, сюда она приходит каждый день, приводит Анну, заметила Хилари. — А мистер Уилсон работал в старшей школе, там она не бывает.

Мысленно я оказалась в коридорах старшей школы, вошла в класс, где Ральф сидел, примостившись на углу стола, держа в руке открытую книгу, и читал вслух.

О этот голос. Растопленный мед.

— Так, может, все-таки открытку? — спросила Элейн. — С чем-нибудь простеньким вроде цветов. Наверняка у меня найдется такая. Напишем:

«С наилучшими пожеланиями!» — и я попрошу учителей расписаться.

Помешивая в кружке «быстрый» суп, к нам подсела Оливия; запахло пряными помидорами.

Хилари посмотрела на нее:

— Есть какие-нибудь новости… ну, о том, что с ним случилось?

— Я ничего не слышала. — Оливия пожала плечами. — И замену пока не нашли. Вместо мистера Уилсона работает временный учитель.

— Это ничего не значит, — усмехнулась Хилари. — Ты же понимаешь, Сара наверняка попытается сэкономить еще и на этом.

— Кстати, мы собираемся подарить миссис Уилсон красивую открытку. Она приедет сегодня днем. Это же нормальный жест? — весело спросила Элейн.

Это был нормальный жест, мы все согласились.

Глава 26

Хелен устроилась на одном из диванчиков в школьной библиотеке. Поставила корзинку с книгами, на низенький столик положила тетради, в которых отмечались успехи юных читателей: скорость чтения, степень понимания текста, рекомендации «по интересам». Очень скоро к ней прибежал первый ребенок — девочка с жиденькими хвостиками, и они склонились над книгой.

Я стояла у ксерокса, спрятанного в нише наискосок от библиотеки, — распечатывала материалы для урока, но, закончив, решила понаблюдать за ней.

Немного подавшись вперед, чтобы лучше видеть, Хелен водила пальцем по странице, помогая девчушке. Время от времени что-то негромко говорила, подбадривая малышку. Закончив читать, девочка закрыла книжку и выжидающе посмотрела на Хелен. Та улыбнулась ей, написала что-то в тетради и протянула поощрительные наклейки — на выбор.

Девочка аккуратно прикрепила наклейку к своему школьному кардигану и, вскочив, убежала в класс.

Так повторялось каждый раз с разными чтецами.

Хелен нисколько не была напряжена. В отсутствии детей сидела положив ногу на ногу и покачивала свободной ногой в воздухе. Волосы коротко подстрижены, будто она недавно посетила парикмахерскую. С трудом верилось, что совсем недавно эта женщина потеряла мужа. Нет, не так… Застегнула молнию на мешке с телом мужа, в темноте вышла на шлюпке в море и выкинула труп за борт.

К ней подошел толстый мальчик, держа одну руку в кармане брюк, в другой — сжимая дневник и книгу. Хелен поздоровалась с ним по имени похоже, она знала всех детей, — похлопала по свободному месту рядом с собой, и он уселся на диванчик, открыл книгу и, направляемый ее пальцем, начал, запинаясь, читать.

Я продолжила делать ксерокопии. Сложив их в аккуратные стопки, я снова бросила взгляд в сторону дивана в библиотеке. Мальчик уходил, на бегу прижимая наклейку к школьному джемперу.

— Мамочка! — раздался голосок.

Улыбаясь, Хелен широко раскрыла объятия, и Анна влетела прямо в них, а потом запрыгнула на диван. Я прикусила губу. В этом непосредственном выражении чувств крылось очень многое. Я заморгала. Их руки крепко сплелись, обнимая друг друга, Хелен слегка покачивала девочку, прижимая ее к себе. Закрыв глаза, она прижалась губами к волосам Анны; на лицах обеих читались безмятежность и мягкость, которые я никогда раньше не замечала.

Я впервые увидела то, в чем до сих пор не хотела признаваться самой себе. Любовь… Самоотверженность, которую я так никогда и не узнаю. Подхватив свои бумаги, я быстро отвернулась, пол под ногами расплывался. Эта любовь была там все время, связывала их семью. Теперь я это видела. А из-за меня все разрушилось.

Глава 27