Любовница

— Аззи, сегодня твой день. Получай удовольствие от жизни. Проверим на медные трубы?

После его слов у меня словно заложило уши, звуки слегка приглушились. И вовремя. Пятая лента превратилась в музыкальные инструменты, окрестности площади огласила какофония. Мне повезло, император заранее позаботился, чтобы нас не оглушило. А вот ушам остальных людей не поздоровилось. Многие из свиты даже закрыли их руками. Лишь императрица слегка поморщилась, но стоически продолжала слушать фальшь.

— Кто заказывал трубы? — сквозь грохот произнес второй шафер.

— Я заказывал медные, а не ржавые, — возразил Эрг Дюэль.

— Ну цвет-то совпадает, — пожал плечами Дигуэль.

Судя по их усилиям, они пытались заглушить инструменты либо удалить их, однако у них ничего не получилось. Развеянная флейта появлялась в другом месте, растаявший барабан раздваивался. Первый тур войны с медными трубами был проигран. Но потом Эрг рассердился. Как моментально изменился его облик. Исчез веселый жених, появился грозный премьер-министр. Один взмах рукой и металл музыкальных инструментов огненным потоком пролился на асфальт.

— Серьезно, — восхитился император, — наконец-то он показал всю мощь.

На этом Эрг не остановился. Расплавленный металл рассредоточился по поверхности площади, переплетаясь в узор. Я на цыпочках попыталась рассмотреть рисунок и, словно угадав мысли, картина взмыла в воздух моим портретом. Площадь на секунду замолчала, а потом раздались аплодисменты. В этот миг с волос портрета соскользнула вниз лента красного цвета. Эрг осторожно поднял ее. Портрет истаял в воздухе.

А вот шестая лента не двигалась, лишь меняла цвет. Эрг дотронулся до нее, но она так и не упала. Даже восторженные крики толпы зрителей стихли, все озадаченно молчали.

— Аззи, почему ты выбрала красный цвет для свадьбы? — шепот императора застал меня врасплох.

— Хотелось яркого, — растерянно ответила на неожиданный вопрос.

— А ты знаешь, что красный, кроме того, что является символом вызова, страсти, огня и любви, также цвет войны? Цвет крови? Цвет памяти о погибших?

— Я родилась в войну, моя жизнь — это война и…

Продолжить мне не дали, закрыв рот рукой:

— Азиэль, я обещаю, что ты будешь жить, даже когда ты перестанешь быть моей любовницей. И пусть сегодня красный цвет напоминает не о войне, но о жизни и любви. У тебя все будет.

— Если я не предам, — закончила я за него.

На этом Эрг не остановился. Расплавленный металл рассредоточился по поверхности площади, переплетаясь в узор. Я на цыпочках попыталась рассмотреть рисунок и, словно угадав мысли, картина взмыла в воздух моим портретом. Площадь на секунду замолчала, а потом раздались аплодисменты. В этот миг с волос портрета соскользнула вниз лента красного цвета. Эрг осторожно поднял ее. Портрет истаял в воздухе.

А вот шестая лента не двигалась, лишь меняла цвет. Эрг дотронулся до нее, но она так и не упала. Даже восторженные крики толпы зрителей стихли, все озадаченно молчали.

— Аззи, почему ты выбрала красный цвет для свадьбы? — шепот императора застал меня врасплох.

— Хотелось яркого, — растерянно ответила на неожиданный вопрос.

— А ты знаешь, что красный, кроме того, что является символом вызова, страсти, огня и любви, также цвет войны? Цвет крови? Цвет памяти о погибших?

— Я родилась в войну, моя жизнь — это война и…

Продолжить мне не дали, закрыв рот рукой:

— Азиэль, я обещаю, что ты будешь жить, даже когда ты перестанешь быть моей любовницей. И пусть сегодня красный цвет напоминает не о войне, но о жизни и любви. У тебя все будет.

— Если я не предам, — закончила я за него.

Все движении мужчины были плавные и замедленные, насколько я знала, так было легче поддерживать иллюзию невидимости. Пока он собирал цветы и отдавал их мне, забрав себе свадебный букет, на площади все ждали. Осталась седьмая последняя лента. В обычных свадьбах жениха проверяли на верность и измену, но что ждало Эрга? Я взяла розы и посмотрела вопросительно на императора. Он усмехнулся:

— Пусть помучается. Я решил не отступать от традиций.

— А вы проходили “семь ступеней”, Ваше величество?

— Нет. Но мне хотелось.

— А почему нет?

Он покачал головой и лукаво произнес:

— Поцелуй или объятия?

Я едва сдержала смех:

— А господин Дюэль не задумается потом о том, как отомстить?

— Это будет интересно. Так что выберем?

— Все, — выпалила я.

Тревога, настороженность отступали, словно кто-то переключил выключатель. Почти полтора года я веду двойную жизнь, притворство стало моей сущностью, излишнее самоедство лишь давит, вгоняя депрессию. Почему бы хоть день не побыть королевой. Жестокой и беспощадной королевой