Любовные утехи русских цариц

И когда пронесся слух, будто невская вода поднимается наравне с сосной, стоящей близ крепости, что беду извещало, Петр во избежание ненужной народной паники приказал вообще срубить эту священную сосну. В это время до графа Головина дошло, что в церкви Богородица горючими слезами обливается. Он пошел в ту церковь и воочию убедился: капают с краешек глаз Богородицы скупые, но самые настоящие слезы. Он, конечно, в ужасе к Петру I прибежал и доложил «о чуде». Петр I приказал икону ему во дворец принести. Там он собрал много бояр и показал им, как в святом образе в уголках глаз Богородицы прорезаны были маленькие дырочки, а сзади доски и против глаз вырезаны тоже маленькие дырочки, в кои положена была губка, пропитанная деревянным маслом. Зажигаемые перед образом свечи разогревали застывший елей и заставляли капля по капле сочиться через прорезанные скважины. Вот, значит, дорогой читатель, что русские религиозные «левши» выделывали во имя собственного обогащения и укрепления религиозного духа народа. Историк М. Семевский, основательно изучивший явление «чуда» с плачущей Богородицей (это «чудо» на протяжении столетий показывалось русскому народу), сообщает не только о местонахождении таких чудотворных икон, например, в 1843 году в церкви Василия Блаженного, но и описывает механизм их устройства. Разнообразием «инженерное» искусство монахов-обманщиков не отличалось: в основном та же губка, пропитанная водой или маслом, желобки, почти невидимые в глазах Богородицы, и сзади сосуд, наполненный жидкостью. Как видите, дорогой читатель, «ларчик» с чудесами весьма просто открывался во все времена и эпохи. Но такова уж тяга народа к противоестественному, такова его горячая страсть к «чудесам», помогающая верить, что и до сегодняшнего дня время от времени появляются во всех уголках мира серьезные сообщения о «чуде». В прошлом году в польском городе Забже перед захламленным чердачным окошком собирались толпы народа, приезжающего в этот город со всех районов страны. На чердачном стекле явно вырисовывались контуры Богородицы. Зашумели репортеры, защелкали телевизионные камеры, показывая под разным ракурсом «чудо» на телевизионном экране. И эта лихорадка продолжалась несколько недель, пока какой-то дотошный репортер не поленился залезть на чердак и не обнаружил, что вся эта абстракция с контурами Богородицы происходит от смеси грязи, угольной копоти годами не мытого окна. Развеялось «чудо», как мыльный пузырь! Но вывод из всего этого можно сделать вполне логичный: раз чудеса нужны народу, они будут во все времена и, как их ни разоблачай и обман на дневной свет ни вытаскивай, народы будут в чудеса верить!

Намедни приехал в Варшаву известный русский ли, украинский ли целитель Кашпировский, который после московских думских неудач где-то в Америке прозябал. Так он прямо и честно по телевидению во всеуслышание заявил, что, обезболивая на огромном расстоянии других пациентов, себе брюшное отверстие обезболить не сумел и вынужден был поддаться самому примитивному наркозу. Но сила, исходящая от Кашпировского, была так велика, что врач, совершавший эту шестичасовую операцию на животе мэтра, вышел из операционного зала с волосами… седыми, думаете, от усилия? О нет, с черными как смоль или цвета вороньего крыла. И мало кто, наверно, поверил, что седоватый доктор «молодится» не от химии, а от известных целительных сил Кашпировского.

Однако заболтались мы изрядно с этими мертвыми чудесами, а нас живое чудо, сам Потемкин ждет. Итак, светлейший…

Женщину боготворит, курит ей фимиам, достойный богини, — таков Потемкин. Ни в чем она у него отказа не знала. Когда одна из его племянниц, графиня Сковронская, захотела стать фрейлиной царицы, чего ей никак не удавалось осуществить, ибо в деле назначения своих фрейлин Екатерина полагалась только на себя, никто другой не мог ни советовать, ни предлагать, графиня Сковронская, вбежав в спальню Потемкина и увидев на ночном столике портрет Екатерины, начала прикалывать его на свое платье (что могут только фрейлины), Потемкин воскликнул: «Катенька, поди-ка поблагодари царицу, ты уже статс-дама».

Удивленная и раздосадованная императрица вынуждена была без слова возражения принять ее в свой «штаб», ибо такова была воля светлейшего. Княгиня Н. Загряжская: «Потемкин меня очень любил. Не знаю, что он бы для меня не сделал. У Машеньки, учительницы по клавесину, не было постоянного дохода. Я говорю: „Как ты хочешь, Потемкин, а мамзель мою пристрой куда-нибудь“. — „Ах, моя голубушка, сердечно рад, да что для нее сделать, право, не знаю“. И что же? Через несколько дней сообщают, что моя мамзель пристроена ротмистром в какой-то полк и ей назначено постоянное жалованье»^[204].

«Этот великий человек создан для капризов и властвования», — сказал кто-то. Неплохое сочетание, не правда ли? В самый раз для мировых тиранов: капризничали и властвовали.