Люди

– Если ты боишься сделать мне дурно, не бойся. Я постараюсь справиться с этим с божьей помощью. Плохое липнет к тем, кто сам в себе носит плохое. Позволь нам помочь тебе.

– Я проклят молчать, я перенес много страданий, я не хотел причинять страдания близким, – сказал я тихо, боясь, что тот, кто исполняет злой рок, нависший надо мной, услышит и сотворит что-то плохое. Да и голос мой был слабым, безвольным, уставшим.

Подул сильный ветер. «Ну вот, сейчас что-то и произойдет», – подумал я. Но Константин даже в лице не изменился. Точнее, оно вдруг стало одухотвореннее, возвышеннее, я мог бы сказать безбрежнее, если бы это описание было уместно для человека.

– Вот видишь, – ответил он, когда ветер утих и ничего не произошло.

– Как? – удивился я и прижал руку к губам, ожидая, что вот после этой фразы уж точно что-то произойдет. Но было тихо.

– А ты не думал, что все, что случалось с тобой, вело тебя именно сюда?

– Тогда было слишком страшно для того, чтобы задумываться о том, что это для чего-то нужно. Я много раз думал, что все это только страшное совпадение. Совпадение таких вещей, которые странным образом подействовали на меня. Несколько лет подряд, перед тем сном, мне являлись зловещие знаки и предзнаменования, так что я как-то с легкостью поверил во все это. Если честно, я давно хотел уйти от той жизни…

Я так много слов сказал за раз, что у меня с непривычки пересохло горло. Вдруг заурчало в желудке, и я понял, что до ужаса хочу есть.

– Тебе пока нельзя твердую пищу. Я сделаю тебе овощной сок, – Константин наклонился и поднял с земли корзинку, полную зелени и каких-то мелких корнеплодов, вроде редиски. И мы пошли к его дому. Константин достал из шкафчика блендер и перехватил мой удивленный вид.

– А как ты думал, я тебе сок буду делать? – усмехнулся он. – Мы не настолько отсталые, и не такая уж у нас глухая деревня, чтобы не пользоваться техникой.

Я немного смутился, ведь и вправду подумал, что попал в глубокую глухомань. Да и по правде говоря, был уверен, что по-настоящему духовные люди техникой не пользуются, наверное, я их представлял окончательно оторванными от материального мира, слишком возвышенными, живущими в замкнутом мире религиозности.

– А у вас и смартфон есть? – спросил я.

– Есть, – радостно ответил он. – В деревне тоже есть, но мало у кого. Там в основном старики, им это не нужно. А кто помоложе, те обзавелись техникой. Телевизоры, телефоны, всякая кухонная утварь…

– И много жителей в деревне?

– Не особо. Домов шесть в ближайшей. И в той, что чуть дальше, еще домов десять. В общем, конечно, не самые маленькие, но жителей, сказал бы, что немного. Лет пять назад раза в два было больше. Старики умирают, дети уезжают в город. Учатся здесь до десятого класса и поступают в город на специальность. Возвращаются единицы. Очень редко. Да и понятно, что им тут делать?

– Здесь есть школа?

– Нет, там, еще дальше, есть деревня побольше, там специально дом под школу построили, приезжает учитель из города на учебный год. Дети со всех соседних деревень приходят, – сказал Константин и поставил передо мной на стол небольшой стакан зелено-бурой жидкости. На вид она могла показаться весьма противной, но это было лучшее, что я пил за последние пять лет.

– Не спеши, – предупредил меня мой новый друг, – твой организм только привыкает к еде. Тебе стоит еще отдохнуть. Приглашаю тебя сюда на обед к четырем часам, хочу услышать твою историю.

Я утвердительно качнул головой, поблагодарил его за все, что он сделал для меня, и отправился в ту комнатку, в которой сегодня проснулся. Усталость навалилась на меня, я плюхнулся на перину и провалился в сон.

*

Я прожил у Константина несколько дней, не отходя далеко от дома, понемногу восстанавливая силы и по мере своих возможностей помогая по хозяйству. Я вел себя как затворник и дикарь: все еще боялся людей и прятался от них в своей каморке. За время скитаний я совершенно отвык от людей, много думал о давнишнем сне, пытался разобраться. С настоятелем ничего ведь не случилось. Возможно, все это я себе напридумал. Но я не желал признаваться в том, что пять лет назад совершил глупость, уйдя куда глаза глядят. Кто вообще в здравом уме так сделает?

И вот вдруг Константин подошел ко мне и сказал:

– Собирайся, пойдем в деревню. Есть дело.

Мой мозг на секунду запротестовал, но интонация Константина была такой, что я просто не смог выдавить из себя возражений – почему-то было страшно. Не могу сказать, что он злился, он просто был серьезным. И эта серьезность заставляла уважать, благоговеть и не противиться ему. Возможно, действительно произошло что-то важное. И сегодня вопреки моему желанию мне придется встретиться с людьми. Я лишь молча кивнул в ответ.