Люди Бездны

Проходив «с флагом» всю ночь, я так и не заснул в Грин-парке, когда забрезжил рассвет. Я промок до костей, это правда, и не сомкнул глаз в течение двадцати четырех часов, но, поскольку уже вошел в образ бедняка без гроша в кармане, ищущего работу, мне следовало действовать: сначала раздобыть завтрак, а потом – работу.

Ночью я услышал о месте на Суррейской стороне Темзы, где каждое воскресное утро Армия спасения кормит немытых завтраками. (Кстати говоря, люди, проскитавшиеся всю ночь, утром действительно немытые, и, если нет дождя, возможностей умыться у них немного.) Завтрак – это то, что мне нужно, а потом останется еще целый день на поиски работы.

Это была утомительная прогулка. Усталые ноги несли меня сначала по Сент-Джеймс-стрит, затем по Пэлл-Мэлл, мимо Трафальгарской площади к Стрэнду. По мосту Ватерлоо я перешел на Суррейскую сторону, пересек Блэкфрайарз-роуд неподалеку от театра Суррей и добрался до казарм Армии спасения, когда еще не было и семи. Это и была «жральня». Что на жаргоне означало место, где можно получить бесплатную еду.

Тут уже собралась разношерстная толпа горемычных бедолаг, которые провели ночь под дождем. Что за поразительная нищета! Старики и молодые люди, да еще и мальчишки разного возраста в придачу. Некоторые дремали стоя, человек десять пристроились на каменных ступенях в самых немыслимых позах, все они спали мертвым сном, в прорехи их лохмотьев виднелась покрасневшая кожа. Куда ни глянь, каждое крыльцо на этой улице с обеих ее сторон было занято двумя или тремя пришельцами, и все они спали, уткнув головы в колени. Должен вам напомнить, что Англия ныне вовсе не переживает каких-то особенных трудностей. Все идет своим чередом, так что наши времена нельзя назвать ни особенно тяжелыми, ни особенно благоприятными.

И тут появился полицейский.

– Убирайтесь отсюда, грязные свиньи! Давайте! Давайте! Проваливайте сейчас же!

И словно свиней он сгонял людей со ступенек, чтобы они отправлялись на все четыре стороны. Когда он появился, его поразило зрелище спящих на ступенях людей.

– Возмутительно! – восклицал он. – Возмутительно! И это воскресным утром! Хорошенькое зрелище, нечего сказать! А ну пошли! Пошли! Убирайтесь отсюда, чертово хулиганье!

Да уж, зрелище действительно было возмутительным. Я и сам был потрясен. И я бы не позволил своей дочери осквернить глаза подобной картиной и не подпустил бы ее ближе чем на полмили, но – все дело в этом самом «но».

Полицейский ушел, и мы снова облепили ступени, как мухи банку с медом. Разве же нас не ожидала такая восхитительная вещь, как завтрак? Даже если бы здесь раздавали тысячные банкноты, мы не могли бы толпиться тут настойчивее и отчаяннее. Некоторые уже снова успели заснуть, когда вернулся полицейский, и мы вновь разбрелись, только для того чтобы вернуться, когда минует опасность.

В половине восьмого открылось окошко и солдат Армии спасения высунул в него голову.

– Не толпитесь в проходе, – велел он. – Те, у кого есть талоны, могут войти сейчас. Те, у кого нет, должны ждать до девяти.

О завтрак! Девять часов! Еще целых полтора часа! Счастливым обладателям талонов завидовали черной завистью. Им было позволено войти, умыться, посидеть и отдохнуть в ожидании завтрака, тогда как все остальные должны были ждать того же самого завтрака на улице. Талоны раздавали накануне вечером на набережной, причем не за какие-то заслуги, а совершенно произвольно.

В половине девятого впустили очередную группу обладателей талонов, а в девять узкая калитка открылась для нас. Мы беспорядочно рванулись внутрь и оказались во дворе, прижатыми друг к другу, словно сельди в бочке. Бродяжничая в стране янки, я неоднократно вынужден был добывать себе завтрак; но ни разу завтрак не доставался мне такими трудами, как этот. Я с вечера ничего не ел и ощущал слабость и головокружение, а от запаха грязной одежды и разгоряченных немытых тел, тесно обступавших меня со всех сторон, меня чуть не выворачивало. Мы были так тесно прижаты друг к другу, что некоторые воспользовались возможностью и крепко заснули стоя.

Хочу оговориться, что о деятельности Армии спасения в целом мне ничего не известно, и все мои критические замечания, которые я здесь высказываю, относятся только к отделению Армии спасения, функционирующему на Блэкфрайарз-роуд рядом с театром Суррей. Во-первых, заставлять людей, которые вынуждены были провести на ногах всю ночь, ждать часами, столь же жестоко, сколь и бессмысленно. Мы ослабли, проголодались и вымотались после бессонной, полной лишений ночи, и тем не менее мы стояли, стояли и стояли без всякого резона и смысла.