Люди идут по дороге

Он вошёл — живот вперёд,
Пол-купе собою занял,
Смотрит мутными глазами
И её не узнаёт.

Вот он принял стопаря,

Закусил солёным груздем,
Покосился взглядом грустным
На листок календаря.

Он журнал большой достал,

Чью-то речь взахлёб читает,
Авторучкой отмечает
Интересные места.

Поезд мчится под уклон,

Дребезжат полы и двери,
А она глазам не верит:
«Неужели это он?»

Было время, он у ней

Под окном свистел в три пальца,
Ждал, дрожал, в дожде купался,
Под балконами мотался,
Не считал ночей и дней.

До рассвета, до зари,

На ветру качаясь в вальсе,
В мокром мартовском асфальте
Отражались фонари.

Он у каждого угла

Ей читал свои сонеты,
Звал с собою на край света —
Не решилась, не пошла, —

В ночь по чёрному двору

Упорхнула, улетела,
Ей маманя не велела
Целоваться на ветру!

Он исчез. Судьба сама

Повернулась, как монета, —
Сгинул к чёрту — ни ответа,
Ни привета, ни письма.

Вот он сбегал на перрон,

Колбасы купил и пива,
Мордой к двери лёг лениво,
Неужели это он?

Распустил во сне губу

И подушку носом роет,
И начальство матом кроет,
И супругу, и судьбу.

Вот ревут на весь вагон

Ревизоры, словно звери,
А она глазам не верит:
«Неужели это он?»

Был у девок нарасхват,

Как весной морковь на рынке,
Был красавчик, как с картинки —
Заграничные ботинки,
Галстук, трость, туманный взгляд.

Он теперь, как гриб, растёт, —

Важный чин в большой конторе,
Едет в Сочи, в санаторий,
В ус не дует, пиво пьёт.

Всё растаяло, как сон,

Унеслось, ушло, уплыло,
Неужели это было,
Неужели это он,

Кто с ней шуточки шутил,

На руках ходил по крышам,
Грозных окриков не слышал,
Сонных дворников дразнил? —

Молод, весел, и силён,

И Фортуна с ним дружила,
Неужели это было,
Неужели это он?

1984

«А в облако месяц вонзился, как бивень моржовый…»