Люди идут по дороге

Сбыт наркотиков, кража, разбой, хулиганка, угон, —
Наконец-то мы взяли его. Будет строг приговор.
Можно выпить по сто. Доказательств — телега, вагон.
Но с арестом не очень спешит в этот раз прокурор.

Мы сидим за столом, как во сне.

«Всё забыть!» — вот такой нам приказ.
Наш герой будет вновь на коне.
Нам его выпускать через час.

Колыма по нём плачет, но наших полковников в транс

Ввёл, впечатал звонок из почти что космических сфер,
Из каких-то неведомых нам безвоздушных пространств,
Где и ходят, и дышат-то все на особый манер.

Впятером в кабинете сидим.

Холод, сумрак на сердце у нас.
Ничего мы не сделаем с ним.
Нам его выпускать через час.

Гений личного сыска, Серёга, застыл у окна:

«Я жены не видал десять дней, это всё, это край!
С новой силой разводом, как лезвием бритвы, она
Мне грозит: или я, или служба твоя, выбирай!»

Он по тыкве себя долбанул,

Аж посыпались искры из глаз.
VIP-клиент наш за стенкой уснул.
Нам его выпускать через час.

Адвокат его ждёт — он не то, чтобы пешка в игре, —

Важный винтик, заклёпка, — сидит себе тихо в углу.
Дочь его, мы всё знаем, полгода сидит на игле.
Тот, что спит, и пихнул её, дуру, на эту иглу.

Гонорар — он, главнее, чем жизнь:

Адвокат указал курс и путь
Чёрту нашему: «Дурень, очнись!
Всё, что ты подписал, позабудь!»

Он проснётся и скажет нам: «Арриведерчи, мерси!»

«Как же так? — напоследок дежурный вздохнёт, — Бог ты мой! —
Хорошо хоть, на нашем «Уазике», как на такси,
Нам обратно его не везти на Рублёвку домой!»

Нет десертов у нас в КПЗ.

Он на это плевал тыщу раз.
Он суфле, и желе, и безе
Будет трескать, подлец, через час.

Но однажды папаню его в свой черёд сковырнут,

Как поганку с пенька: «Будь скромнее отныне и впредь!»
Только свистнуть собратьям — с костями любого сожрут,
Там у них на Олимпе грызня не на жизнь, а на смерть!

Вот и рухнет он вниз свысока,

И сыночку не скрыться от нас.
Он получит своё, а пока
Нам его выпускать через час…

2009

««Расскажи про войну, как там было» — «Да ладно, не к спеху…»