Люди идут по дороге

И вот — вердикт. У Таньки даже челюсть
Едва не отвалилась: ну, дела!
Ей от активов Женьки — только четверть.
Она, признаться, бо́ льшего ждала.

Он вертится волчком: «Утрись, дурёха!»

Его всего от радости трясёт:
Три четверти — совсем не так уж плохо,
Он опасался, что отнимут всё!

Короче, он не зря, как бык, бодался,

Он вышел победителем в борьбе.
«Факир был пьян, и фокус не удался! —
Он прокричал Танюхе, — шиш тебе!»

Факир-то был как раз в отличной форме

И очень трезво видел этот мир,
Где он без лишних слов раскинул корни.
Я расскажу, какой такой факир.

Бывает, в час отчаянья на помощь

Приходит к нам подлец из подлецов.
Читатель, ты, конечно, Джона помнишь —
Доверенное Женькино лицо?

Намёк мой в этих строках обозначен

Небрежно так, легонько, наугад.
Он как-то не особенно прозрачен
И даже, я сказал бы, мутноват.

Всё скоро прояснится: Женька пил пятнадцать дней,

Танюха в этот раз сама пришпорила коней —
Продолжила свой главный поединок, —
Сгруппировала силы явно с целью победить.
Ребята, я хочу вас лишний раз предупредить:
Нельзя недооценивать блондинок!

Женька Джона зовёт: «Обратиться имею!

Небольшой такой нужен экспресс-аудит —
Что моё, а что нет, чем теперь я владею».
«Не могу» — это Джон в телефон говорит.

Мол, никак не пойму, то ли язва открылась,

То ли, и это не блеф, не брехня,
Селезёнка, зараза, опять обострилась.
Ничего. Мой помощник заменит меня.

Он не то, чтобы там «бу-бу-бу, тары-бары»,

Он в подобных делах — зуб даю, высший сорт,
А меня теперь в Чехию, в Карловы Вары
Отправляют врачи на целебный курорт.

Вот помощник пришёл. Ну и ну, мать честная!

Это ж Танькин тот самый её педагог!
Женька встал у окна, свежий воздух глотая, —
Это боль, как кувалда, ударила в бок!

17