Людмила

На пляже действительно яблоку негде было упасть, а перед этим в кафе «У фонтана» мне пришлось отстоять довольно длинную очередь. Я не думал, что выходные дни существуют и для этого вечно праздного города. Однако, побродив среди голых, тяжело ворочающихся тел, я нашел два квадратных метра песка между какой-то воркующей парочкой и лежащим навзничь дочерна загоревшим (явно из местных) юношей в красных плавках. Я спросил его, долго ли он еще будет здесь, и он пообещал присмотреть за вещами. Но я все-таки на всякий случай, сложив одежду в головах, поставил кроссовки там, куда предполагал вытянуть ноги, чтобы никому не пришло в голову занять мое место. Я проплыл до волнореза и немного позагорал там, а когда вернулся, загорелого юноши уже не было рядом с моей одеждой. Я увидел его сидящим где-то впереди и справа тела через три-четыре, а на его месте, положив голову на толстые руки, лежал какой-то коротко стриженный крепыш с богатой татуировкой по очень белой коже: на пояснице у него был изображен поросший лесом берег не то реки, не то озера с приставшей лодкой и двумя мужчинами в ней — один отталкивался от берега веслом; над берегом (уже на спине) — полускрытая кронами деревьев церковь с семью куполами (семь лет), а двое мужчин в лодке, видимо, символизировали побег; над куполами, по лопаткам и до плеч лежали кучевые облака — все это было изображено умело и профессионально (вероятно, художником, за какие-то провинности сидевшим в тюрьме) и напоминало гравюру из дореволюционного журнала. Видно было, что мой новый сосед человек бывалый.

Я сел. Воркующей парочки тоже не было рядом, но на песке под врытым в него красным зонтиком лежала их одежда: наверное, они пошли искупаться. Я достал из кармана джинсов носовой платок, вытер руки. Достал сигареты. Лег на спину, закурил. Лежавший рядом татуированный человек повернул ко мне широкое в оспинах лицо.

— Сигаретки не найдется?

Приподнявшись на локте, протянул ему пачку, дал прикурить. Он затянулся, некоторое время изучающе смотрел на меня, как будто что-то решая. Видимо, решил.

— Дурь нужна? — тихо и хрипло спросил он меня.

— Своей хватает, — сказал я, сделав вид, что не понял.

— План, — сказал он, значительно глядя мне в глаза. — Хорошая трава из Кашгара.

— Ах, это, — сказал я. Сделал вид, что задумался. — Нет, — потом сказал я, — это не то, что мне надо.

— Есть и более серьезные вещи, — сказал он, — для серьезных клиентов. Может быть приличная партия.

— Что за серьезные вещи? — спросил я.

— Ну, иногда это называют шоколадом, — сказал он, — иногда еще как-нибудь. Вообще-то, приготовляется из мака. Понимаешь, что я имею в виду?

— Читал об этом, — сказал я, — только это где-то в Индии или в Китае. Не слышал, чтоб у нас кто-нибудь курил.

— Умные люди делают из него порошок, — сказал он, — если знают, где. Это большие деньги.

— Я не знаю, — сказал я. — Почему бы тебе самому не сделать?

— Меня знают, — сказал он. — На меня сразу выйдут. Поэтому сдаю оптом полуфабрикат. Приезжим. Ты меня не знаешь, я тебя не знаю. Не так много денег, но меньше хлопот.

— Твои связи — не мои связи, — сказал я. — И вообще я за здоровый образ жизни. Я алкоголик.

Он усмехнулся.

— Да я, в общем-то, тоже, — сказал он, — но заработать все хотят. А я слышал, что ты интересуешься.

— Ты ослышался, — сказал я.

— Ну, как знаешь, — он положил голову на руки лицом вниз и затих.