Людмила

— Робин, — сказал он, — ведь тот, который спросил Заратустру о товарище, ведь он был слепой?

— Да, это смешно, — ответил Робин.

Мне показалось это продолжением того разговора, который я услышал случайно в кафе «У Фонтана» в городе Гальте, а может быть, это и было продолжением того разговора, да и юноши показались мне похожими на тех, которых я видел там. «Посмотрись в зеркало, — сказал я себе, — посмотрись в зеркало».

Эти юноши... Они, наверное, приехали поступать в университет. Может быть, поступят и, может быть, их судьба сложится иначе, не так, как моя — пронеси их Бог мимо Конторы, ведь многие просто не понимают, куда их несет.

Однажды, оказавшись во Владимире, я решил искупаться в мелкой в этом месте Клязьме — вот чего я недооценил. Меня понесло, едва не поволокло, да нет, именно поволокло по грязному, какому-то смешанному с нефтью песку. Я, молодой, сильный и ловкий, да к тому же выросший у моря спортсмен, чувствовал себя абсолютно беспомощным в этом широком ручье, который оказался бы мне по колено, если б я только мог встать. Но он, этот ручей, не давал мне встать. Каждый раз, пытаясь подняться, я снова падал и снова это мелкое течение влекло меня ногами вперед и так оно протащило меня метров около ста, пока не занесло в какую-то заводь, откуда я наконец на четвереньках, несколько раз упав, с трудом сумел выбраться.

Да, я был молод, ловок, силен, да еще был хорошим пловцом, но я оказался в той ситуации, где не мог использовать ни одно из вышеназванных качеств. Что толку размахивать руками на мелководье.

Впрочем (с чего ты решил?), может быть, они поступают и не на юридический факультет. Тогда тем более пронеси их Бог мимо Конторы.

Этот город... Я когда-то приехал сюда в надежде стать тем, кем так и не стал: прокурором, настоящим прокурором, таким, который не позволяет «летчикам» топтаться на снегу. Собственно, для этого я мог бы выбрать и любой другой город — Москву, Киев, куда переехала семья Виктора, или Ростов, который был к Гальту ближе всего — но, видимо, все та же великая русская литература, чтение Гоголя и Достоевского — я даже и ехал-то тогда не в Ленинград, а в Петербург. Я ехал в город, где есть Невский проспект, о котором писал великий Гоголь, есть Эрмитаж и Русский Музей, а потом еще (чисто случайно) я познакомился с джазом — в Москве бы этого не случилось, а с чтением моих любимых писателей я все глубже и глубже погружался в этот город, так что, когда по окончании факультета меня вышвырнули на неплохую, в общем-то, должность в районный городок, я всеми силами рвался назад, зная, что ничего хорошего меня здесь не ждет. Я, по счастью, ошибся, и в Ленинграде, хоть и помыкавшись несколько лет, все же в конце концов нашел себе место, пока (опять-таки чисто случайно) не попал в этот медицинский НИИ. Вот уж как носит человека судьба.