Людмила Чурсина. Путь к себе

Вспоминая о своем дебюте на сцене Театра Советской армии, Людмила Чурсина признавалась, что роль давалась ей мучительно. Но недаром грезила актриса о Настасье Филипповне много лет, как бы внутренне готовясь к тому, что когда-нибудь встреча актрисы с этой героиней неизбежно должна произойти. Несмотря на жесткость режиссерской интерпретации, в которой она не вольна была столь же жестко проявить собственное видение, Людмила Чурсина создала противоречия сложной натуры Настасьи Филипповны, сотканные из страстной озлобленности, оскорбленности, неукротимой гордости и в то же самое время — великодушия, милосердия. В стремлении уничтожить, растоптать себя самое она доходила до крайностей, губя вокруг себя многих, но главное заключалось в том, что вся грязь жизни не уничтожила в ней без остатка нравственную чистоту и чувство собственного достоинства оскорбленной, но сильной женщины…

В статье Светланы Хохряковой содержится важная для осмысления информация: Людмилу Чурсину на первых этапах работы очень волновало, «возможно ли сыграть эту взвинченность, неистовство, вечный порыв в неизвестно какие выси, инфернальность, наконец, и чтобы не быть при этом неестественной, не впасть в дурную театральщину? И, только поняв, что играть надо радостно, несмотря на то что женщина эта прямо-таки погружена в бездны мрака, тьмы и света, удалось сделать прорыв. Почти прозаическая история произошла. Как-то актриса пришла на спектакль за несколько минут, не было времени на обдумывание. Надела костюм, вышла на сцену, и случилось искомое».

В интервью А. Чудиновских, взятом у актрисы во время гастрольной поездки Театра Армии в Свердловск, Людмила Чурсина говорила о своей работе в спектакле Юрия Еремина: «Не люблю слов — „удовлетворена ролью“. Особенно если речь идет о таком сложном образе, как Настасья Филипповна… Не скрою, я мечтала сыграть эту героиню Достоевского на сцене, и главный режиссер нашего театра Юрий Иванович Еремин предоставил такую возможность. Этот образ — вечный поиск, в нем могут быть удачи, а порой и отчаяние. Как бы то ни было, я всегда с огромным интересом „проживаю“ на сцене Настасью Филипповну. Что из этого получается — судить не мне, а зрителю».

Следующей работой актрисы стал спектакль «Макбет» Шекспира в постановке Иона Унгуряну. Здесь необходимо сделать небольшое отступление, чтобы напомнить об этом режиссере, немало сделавшем для многонационального советского театрального искусства сначала в молдавском молодежном театре «Лучафэрул», а затем в московских театрах и на телевидении.

Сделать это надо потому, что молодым поколениям имя это ничего не говорит. Попробуем восстановить историческую справедливость.

Впервые я увидела это имя на премьерной афише Малого театра — спектакль «Птицы нашей молодости» Иона Друцэ, творчество которого к тому времени не просто знала, а очень высоко ценила. Режиссерами спектакля были Борис Иванович Равенских и Ион Унгуряну, и каким-то совершенно естественным образом дополнили они друг друга — высокая романтическая мелодия, присущая спектаклям Равенских, была подхвачена и обогащена поэтическим восприятием мира Иона Унгуряну, теми национальными красками, которыми он в совершенстве владел и очень высоко ценил. Сам выбор пьесы Иона Друцэ для той эпохи начала 70-х годов был на редкость «ко двору» — необходимо было вернуть зрителю ощущение особой поэзии Добра и Справедливости, Красоты, разлитой в окружающем мире…

Успех был бесспорным и, поскольку к тому времени в Молдавии у Иона Унгуряну начались не самые радостные времена (закрыли спектакль, варварски уничтожив музыкальную фонограмму Евгения Доги, правительственные верха выражали свое недовольство творчеством молодого театра «Лучафэрул», родившегося из курса Театрального училища им. Б. В. Щукина и, в частности, артистом и режиссером этого коллектива), министр культуры СССР Е. А. Фурцева посоветовала Унгуряну не торопиться с возвращением в Кишинев.

Двенадцать лет он проработал в Центральном академическом театре Советской армии, снимался в кино, поставил замечательные телевизионные фильмы по пьесе Армена Зурабова «Лика» с Евгенией Симоновой и Ларисой Малеванной (где, кажется, впервые прозвучала песня почти забытого сегодня Евгения Бачурина «Дерева вы мои, дерева…») и «Белые розы, розовые слоны» У. Гибсона, в котором последнюю свою роль сыграл Андрей Миронов, а интереснейшей его партнершей стала Людмила Чурсина…

Их встреча произошла через год после того, как Людмила Чурсина уже сыграла в спектакле Иона Унгуряну в Театре Советской армии леди Макбет в шекспировском «Макбете», и, скорее всего, совсем не случайно, ощутив природу этой актрисы, Унгуряну предложил ей прямо противоположную созданному в спектакле характеру роль в «Белых розах, розовых слонах». Незабываемым творческим результатом для всех, кто видел, остались не только эти работы, но и очевидность диапазона Людмилы Чурсиной.

Вернемся, однако, на какое-то время к Иону Унгуряну.