Людовик XVI и Революция

Точно так же, как г-н Тюрго вначале занял пост военно-морского министра, а затем возглавил контроль над финансами, г-н де Мальзерб вначале стал министром королевского двора, получив обещание, что затем он возглавит департамент юстиции.

Должность военно-морского министра была отдана г-ну де Сартину.

Таким образом, на короткое время кабинет министров оказался составлен полностью:

г-н де Морепа занял пост первого министра,

г-н де Верженн — министра иностранных дел,

г-н Ю де Миромениль стал хранителем печати,

г-н дю Мюи — военным министром,

г-н Тюрго — министром финансов,

г-н де Мальзерб — министром королевского двора.

Впрочем, вскоре эта полнота состава кабинета министров была нарушена смертью г-на дю Мюи.

Господин дю Мюи был одним из тех, кого дофин рекомендовал своему сыну.

Дофин чрезвычайно любил г-на дю Мюи, который был одним из его воспитателей. После смерти дофина в его бумагах нашли обращенную к Богу пространную молитву, в которой он просил Всевышнего даровать г-ну дю Мюи долгие годы, дабы тот мог помогать ему, дофину, своими советами, если он когда-нибудь взойдет на трон. Господин дю Мюи, со своей стороны, пребывая в убеждении, что рано или поздно он будет призван играть значительную роль, готовился к этому, совершая поездки по стране и изучая ее. В итоге он посетил различные провинции и изучил местные нужды и различные методы административного управления, которые могли быть применены для удовлетворения этих нужд. Вдобавок, его как высшего офицера весьма уважали в армии. Единственный упрек, который могли сделать г-ну дю Мюи, состоял в том, что он с ребяческой набожностью и серьезностью относился к исполнению религиозных обрядов. При всем этом г-н дю Мюи был человеком крайне суровым в вопросах, связанных с дисциплиной. Он был председателем знаменитого военного суда, который заседал в Лилле 12 июля 1773 года и на котором тридцать три офицера Королевского полка Франш-Конте были разжалованы и приговорены к тюремному заключению на тот или иной длительный срок за неповиновение своим командирам — г-ну де Ла Мот-Жеффрару, подполковнику, и г-ну де Шемо, майору; как раз в то время, к которому мы подошли, какой-то дезертир был приговорен в Камбре к смертной казни и г-н дю Мюи настоял на исполнении приговора, несмотря на просьбы архиепископа и очевидную готовность короля помиловать осужденного.

Господин дю Мюи страдал мочекаменной болезнью. Ощущая в течение нескольких месяцев боли, становившиеся все более частыми, он обратился за советом к фельянтинцу по имени брат Козьма, прославленному хирургу-камнесеку, и позволил монаху исследовать его зондом.

В итоге было установлено, что у г-на дю Мюи действительно имеется камень в мочевом пузыре, однако камень этот не был приросшим и нисколько не мешал и еще долго мог не мешать министру ездить верхом, а главное, в карете, однако г-н дю Мюи, будучи настоящим армейским генералом, не желал позволить врагу, каким бы сдержанным тот ни был, отнять у него подобную позицию. В итоге он заявил брату Козьме, что настаивает на немедленной операции. Дело в том, что близилась поездка королевского двора в Фонтенбло, и, желая отправиться туда вслед за королем и ежечасно пребывать в его подчинении, г-н дю Мюи не хотел терять времени.

И потому, приняв такое решение, маршал тотчас написал королю, что готовится к операции и через три недели будет либо у него на службе, либо в могиле.

Что же касается брата Козьмы, то г-н дю Мюи назначил встречу с ним на 9 октября, день Святого Дионисия.

Утром назначенного дня брат Козьма в сопровождении одного из своих друзей, обычно помогавшего ему во время операций, отправился к маршалу. К своему удивлению, он застал маршала облаченным в парадное придворное платье и с голубой лентой на шее.

— Простите, ваше сиятельство, — промолвил брат Козьма, — так вы передумали?

— Нет, святой отец, — ответил маршал, — но сейчас я иду к мессе, а после мессы я в вашем распоряжении. Подождите меня в том месте, какое я указал вам. Постарайтесь не попадаться на глаза госпоже маршальше, и через час я к вашим услугам.

И в самом деле, по возращении с мессы г-н дю Мюи разделся, лег и приготовился подвергнуться операции.

Она была жестокой и длилась семь минут, поскольку камень оказался хрупким и развалился на восемь частей. Во время этой невероятно долгой операции маршал ни разу не вскрикнул, ни разу не пожаловался и открыл рот лишь для того, чтобы сказать хирургу: «Смелей, не останавливайтесь; я умею терпеть боль».