Людовик XVI и Революция

И потому на третьем представлении зал был битком набит, однако зрителей ожидало такое же разочарование и похожее объявление, так что и четвертое представление принесло бешеную выручку. Театру очень хотелось, чтобы г-н де Вольтер оттянул так свой приход до пятидесятого представления, но г-н де Вольтер заявил, что шестое представление он непременно почтит своим августейшим присутствием.

Двадцать пятого марта, возвращенный к жизни своим триумфом, Вольтер оказался в силах сесть в экипаж и, под предлогом, что он едет осматривать площадь Людовика XV, показался парижанам. Лошади шли шагом. Вольтер сидел в голубой карете, сплошь усыпанной золотыми звездами, и наслаждался чествованием, которое устроил ему кортеж из более чем пятисот персон.

Вернувшись к себе, Вольтер застал депутацию масонской ложи Девяти сестер, которая по предложению маркиза де Виллета, сделанному 10 марта, обратилась к г-ну де Вольтеру с просьбой присутствовать в качестве масона на одном из ее заседаний. Совершенная прогулка развеселила Вольтера, а главное, придала ему сил. И потому, сделав вид, что масонские правила выпали у него из памяти, он попросил, чтобы его приняли в масоны заново, подписал уставные положения братства, как если бы в самом деле проходил процедуру приема в него, и перед лицом г-на де Лаланда, досточтимого мастера, взял на себя обязательство вступить в ложу.

Когда депутация удалилась, к Вольтеру вернулось дурное настроение. Какое-то время назад он договорился о найме квартиры по соседству и теперь не успокоился, пока г-жа Дени не отказалась от этого обязательства. Затем он решил, что его сиделка чересчур молода и что присущая им обоим стыдливость может быть задета, когда эта молодая женщина будет надевать на него панталоны. В итоге ее уволили, и вместо нее взяли сиделку сорока лет от роду.

Причиной дурного настроения философа стала острота, о которой ему сообщили. Какой-то проходимец показывал на Елисейских полях карточные фокусы и продавал книжонки, где эти фокусы объяснялись. Объявляя очередной фокус, он предварил его следующим коротким вступлением:

— Что касается фокуса, который мы сейчас исполним, господа, то его я узнал в Ферне от великого человека, наделавшего здесь столько шуму, от прославленного Вольтера, нашего общего учителя!

Слова «наш общий учитель» показались философу обидными.

На 1 апреля 1778 года Вольтер назначил сразу два визита: во Французскую академию и в театр. В два часа пополудни он выехал из дома в своей голубой карете, усыпанной золотыми звездами, и направился в Академию, проводившую в тот день одно из своих особых собраний.

Это собрание из двадцати двух академиков, представлявших всего лишь половину общего состава достославной корпорации, оказалось столь малочисленным из-за отсутствия прелатов, аббатов, да и вообще всех бессмертных, имевших хоть какое-то отношение к Церкви и без всяких предлогов не пожелавших присутствовать на чествовании представителя безбожия.

Лишь аббаты Буамон и Мийо, по словам Башомона, откололись от прочих: один как придворный повеса, имевший лишь внешние признаки своего сословия, а другой как тщеславный педант, не имевший никакой надежды на благоволение ни со стороны двора, ни со стороны Церкви.

Мы позаимствуем из «Тайных записок» отчет об этом заседании и о последовавшей за ним церемонии в Комеди-Франсез, именуемой обычно Апофеозом Вольтера: