Людовик XVI и Революция

— Увы, сударыня, я скажу, что эти маленькие плутовки превратились в больших висельниц!

V

Первое представление «Ирины». — Появление принцев в театре. — Декларация веры. — Эпиграмма. — Академия и театр. — Куплет. — Отчет о заседании Академии. — Масонская ложа. — Вольтер, его исповедник и его кюре. — Несколько забавных историй о Вольтере. — Влюбленный Вольтер. — Эмилия де Бретёй, маркиза дю Шатле. — Герцогиня Менская. — Госпожа дю Шатле при дворе. — Карточный проигрыш. — Оскорбительные слова. — Вольтер в Со. — Театр и наука. — Король Станислав. — Сен-Ламбер. — Госпожа де Буффлер, Эмилия и Сен-Ламбер. — Госпожа дю Шатле становится матерью. — Острота г-жи де Буффлер. — Смерть Эмилии. — Печаль Вольтера. — Секретарь владетеля Ферне.

Среди всех этих чествований, всех этих споров и всех этих остроумных высказываний подошло время первого представления «Ирины». В театральном зале уже за неделю до спектакля невозможно было забронировать ни одного места: ожидалось, что на этом торжестве будет присутствовать автор, однако никто не знал, какое место он для себя выберет; одни прочили ему трон прямо на сцене, другие видели его в кресле в партере. Ну а те, что полагали себя самыми осведомленными, вполголоса говорили, что он будет сидеть в личной ложе королевы.

Несомненно, Вольтер был очень болен, ибо ни в одном из этих мест он так и не появился; но не объяснялось ли его отсутствие досадой на злободневное событие, занимавшее Париж почти так же, как первое представление «Ирины»?

Этим событием стала дуэль графа д'Артуа и герцога Бурбонского, которая произошла в тот же понедельник и привлекла внимание всего Парижа.

Общее сочувствие было на стороне герцогини Бурбонской, столь невероятно оскорбленной графом д'Артуа. После этого оскорбления она затворила дверь своего дома, не желая никого видеть, и завела у своего привратника журнал регистрации посетителей. Дверь могла открыться только для извинений, которые должен был принести хозяйке дома граф д'Артуа; а поскольку всем было известно, что, воззвав к правосудию короля, оскорбленная герцогиня потребовала его не как принцесса, а как женщина и гражданка, то слово «гражданка» принесло августейшей даме всеобщую популярность. И потому, когда герцогиня Бурбонская появилась в театральной ложе, ее встретили такими шумными и такими продолжительными рукоплесканиями, что при виде этого выражения всеобщего сочувствия она залилась слезами.

Несколько минут спустя в театр прибыла королева в сопровождении своей дочери. Но, поскольку все знали, что дружеские чувства королевы к графу д'Артуа помешали ей взять сторону герцогини Бурбонской и что она заявила о своем желании сохранить нейтралитет в этой грандиозной ссоре, ей почти не аплодировали.

Затем в свой черед появились герцог Бурбонский и принц де Конде, и, как только они показались в глубине ложи герцогини Бурбонской, снова раздались рукоплескания, сопровождаемые криками «Браво!» в честь отца и сына.

Затем в театр прибыл граф Прованский, не произведя своим появлением почти никакого впечатления.

Затем, наконец, прибыл граф д’Артуа, который, по словам Башомона, был встречен весьма скромными аплодисментами, бо́льшая часть которых исходила из партера и весьма напоминала милостыню.

На протяжении всего спектакля королева явно пребывала в чрезвычайно дурном расположении духа.

Все эти мелкие подробности, только что приведенные нами, до поднятия занавеса весьма занимали публику, но, как только занавес поднялся, зрителям пришлось вспомнить о пьесе.

Два первых акта были встречены громом аплодисментов, но к третьему акту самые страстные поклонники Вольтера утомились, а два последних акта имели успех лишь благодаря глубокому уважению, которое автор вызывал у публики.

Во время второго акта к г-ну де Вольтеру был послан курьер, сообщивший ему, что дела идут превосходно. После четвертого акта явился второй посланец, имевший поручение несколько сгладить в своем рассказе холодок, который ощущался в зале к середине третьего акта. По окончании пятого акта в свой черед примчался г-н Дюпюи, муж мадемуазель Корнель, удочеренной Вольтером, и сообщил автору о полном успехе «Ирины».

Вольтер пребывал в исступленном восторге.