Людвиг II: Калейдоскоп отраженного света

Кроме того, интересно отметить, что сам Вагнер и его ближайшие друзья уже называли Людвига II не иначе как Парцифаль («по-эшенбаховски»): именно Парцифаль — владыка царства Грааля, царства, с которым ассоциировал себя «кружок посвященных» при дворе Людвига II. Вагнер вынашивал план написания музыкальной драмы с апреля 1857 года; Людвиг воскресил в композиторе желание воплотить его. Как раз в 1865 году Вагнер по совету Людвига набросал в общих чертах поэму «Парцифаль», пока еще называя своего героя также «по-эшенбаховски». (Вплоть до 1877 года композитор вслед за Вольфрамом фон Эшенбахом[52] называл своего героя Парцифалем. Известна точная дата «переименования» Вагнером Парцифаля в Парсифа-ля — 13 февраля 1877 года. Сам композитор так разъясняет причины своего решения: «Его имя арабское. «Parsi» означает «чистый», «fal» — «безрассудный»^{53}. Другими словами, Парсифаль — «святой простец». Таким образом, именно Вагнер положил начало новой «филологической» традиции написания и произношения имени этого средневекового героя.)

Четвертого июня 1865 года Вагнер пишет Людвигу Шнорру и его супруге Мальвине, будущей исполнительнице роли Изольды в «Тристане и Изольде», одновременно пересылая им письмо Людвига II: «Он (король. — М. З.) заботится о вас больше, чем я. С добрым утром, мои милые, благородные львы! Хотите еще раз огласить пустыню нашим ревом? В конце концов, мы будем единственными слушателями. Ведь и Парцифаль — это тоже только часть нашего «мы». С сердечным приветом. Ваш Р. В. Письмо Парцифаля — подарок, достойный вас. Примите же его: он ваш»^{54}.

В ту пору всеобщего душевного подъема никто не мог и представить себе, что крах всех надежд уже не за горами…

Чем выше взлет, тем глубже падение, тем болезненнее разочарование. Баварское правительство уже начало обвинять Людвига в нерациональном использовании средств. Когда стало понятно, что отношения с Вагнером носят очень серьезный и прочный характер, в Мюнхене началась настоящая антивагнеровская кампания. Мюнхенцы не могли простить Вагнеру того, что он иностранец (Вагнер родился в саксонском Лейпциге), что он запятнал себя революционным бунтом (разбираться, что на самом деле привело композитора на баррикады[53], естественно, никто не стал), что он разоряет казну Баварии. Дело доходило до совершенно абсурдных обвинений: что композитор якобы внушает королю мысль о безбрачии, что он — посланник масонской ложи, что в интересах Пруссии он хочет обратить баварцев в протестантство! Личная жизнь Вагнера также не была оставлена в стороне: газеты на все лады обсуждали новость, что Вагнер является любовником Козимы, жены своего друга Ганса фон Бюлова, — читатель любит «желтую прессу»!

Почему же такую волну ненависти вызвал композитор, обвиненный чуть ли не в узурпации королевской власти? Во имя чего Людвиг II тратил на Вагнера огромные суммы? Хотя, если разобраться, траты были далеко не такими «катастрофическими», как пытались представить противники короля и композитора.

Итак, давайте разбираться. Во-первых, Людвиг назначил композитору пенсию в размере 15 тысяч марок[54] (которая, естественно, выплачивалась вовсе не регулярно) и погасил его долги, о чем было сказано выше. Во-вторых, позднее были выделены средства на приобретение Вагнером виллы «Ванфрид» в Байройте, о чем мы еще будем говорить, и запланирована так и не состоявшаяся постройка театра в Мюнхене. Кстати, и байройтский Фестшпильхаус был возведен не без участия короля, выдавшего на проект авансом кредит в размере 300 тысяч марок (100 тысяч талеров или около двух с половиной миллионов евро) из собственных средств, не трогая казну (этот долг семейство Вагнер и его потомки со временем выплатили полностью). Скрупулезно подсчитано, что в общей сложности за 19 лет, прошедших с момента личного знакомства до смерти Вагнера в 1883 году, Людвиг II истратил на его нужды 562 914 марок (4 503 312 евро)^{55}. Но для бюджета государства это не те суммы, из-за которых следовало впадать в панику! Значительные — да, но не разоряющие страну. Для сравнения годовой бюджет Баварии составлял тогда примерно 241,5 миллиона марок, из которых на содержание королевского двора отводилось пять миллионов марок (около 40 миллионов евро). Стало быть, «вагнеровские расходы» за 19 лет равнялись немногим более десятой части годового содержания королевского двора!