Люмен

Я стараюсь сфокусироваться на этом безумном вое, оглушительном визге и все больше размышляю о жизни в Уитли. Думаю, здесь ничто не является на самом деле тем, чем кажется. Я уже не знаю, кому я могу доверять, а кому – нет.

Наконец крики утихают, а затем и вовсе уходят в ноль, и только теперь я могу расслабиться, позволить своему телу отдохнуть посреди мягких простыней и одеял.

Ничто не является тем, чем кажется, и я не знаю, кому можно верить.

Я знаю только, что Дэр здесь изгой, презираемый всеми вокруг, и я ненавижу этих лживых и лицемерных людей, которые превращают его жизнь в подобие ада. Это несправедливо. Если бы я могла это изменить, я бы обязательно сделала это. Потому что Дэр заслуживает Солнце, Луну и все небесные светила, вместе взятые.

И возможно, я так и сделаю. Возможно, мне удастся найти способ все изменить.

Я проваливаюсь в сон, а мои челюсти остаются плотно сжатыми. Мое тело расслабляется, и я концентрируюсь на мыслях о Дэре. Я размышляю о том, какой была бы эта семья, если бы его вообще не было бы на свете, если бы он был в безопасности в какой-нибудь другой, параллельной реальности.

Я люблю его достаточно, чтобы считать это хорошим вариантом для него, даже если бы это значило, что его больше не будет в моей жизни.

Одна мысль о том, что я больше никогда не увижу его рядом, разбивает мое сердце вдребезги. Но едва я представляю, что он мог бы жить в доме, где его все любят и ценят, – это заставляет эти осколки снова собраться в единое целое.

Он этого заслуживает.

В этом истина.

* * *

Проснувшись утром, я подозрительно оглядываю всех присутствующих за завтраком.

Я всегда думала, что это Дэр кричит по ночам, когда Ричард избивает его, а все семейство просто закрывает на это глаза, стараясь делать вид, что не замечает происходящего. Но если дело не в этом, за что я теперь благодарна небу, что в действительности происходит в этом доме?

Мама безмолвно отправляет в рот один кусочек завтрака за другим, а я, как обычно, размазываю еду по тарелке, пытаясь не обращать внимания на обеспокоенные взгляды Финна в мою сторону и холодность бабушки.

Ее пальцы напоминают мне паучьи лапки, когда она обхватывает ими стакан с соком: такие же тонкие и длинные. Я вижу в ее глазах ледяную гладь металла, когда она смотрит на меня поверх бокала, поэтому в ответ мне приходится отвести взгляд. Я озираюсь на стену, на стол, на свою собственную руку. На что угодно, только бы не видеть этих ужасающе холодных глаз.

Я пробегаюсь пальцами по рисунку из вен на моем запястье, ясно виднеющемуся под кожей. Я знаю, что там пульсирует, пульсирует, пульсирует моя кровь, разнося жизнь по моему телу. Моя кровь голубая. Моя кровь красная. Это моя кровь. Я продолжаю разглядывать свою кожу, то, как она тихонечко пульсирует в том месте, где проходит вена, огибая мою руку и скрываясь от глаз, когда я двигаюсь.

– Калла!

Мама вторгается в ход моих мыслей, и я вынуждена резко перевести внимание на нее.

– Да?

– Постарайся не уходить слишком далеко от дома сегодня, – просит она меня, и на ее лице появляется какое-то странное выражение, что-то омрачает ее прекрасные черты.

Что-то.

Что-то.

Я не могу распознать, что именно.

– Джонс сегодня заедет в больницу за Дэром? – спрашиваю я, когда она опускает свой стакан на стол.

Мама слегка откашливается, а Элеанора безмолвно замирает.

Бабушка пристально смотрит на меня, и сердце начинает биться чаще. Почему мне никто не отвечает?

– Тебе следует хорошенько отдохнуть сегодня, Калла, – наконец произносит Элеанора, оставляя мой вопрос без внимания. Мама снова пытается откашляться как-то странно и очень тихо. Волоски на моей шее встают дыбом, потому что происходит нечто…

Странное.

Странное.

Странное.

– Дэр ведь возвращается домой сегодня, правда? – снова задаю вопрос я, на этот раз более твердо, обращаясь по большей части именно к маме.

Она долго разглядывает вареные яйца на своей тарелке, прежде чем перевести взгляд на меня.

– Тебе правда нужно отдохнуть сегодня, моя хорошая. Ты слишком напряжена последнее время.

Ее лицо кажется мне подозрительно безэмоциональным, от этого внутри поднимается паника, словно волна цунами, сметая все на своем пути и угрожая разрушить меня до основания.

– Со мной все хорошо, – в конце концов удается произнести мне, – я в порядке.

Мама покачивает головой, а Финн берет мою руку в свою под столом, чтобы никто не видел. Сначала он слегка сжимает мои пальцы, затем сильнее. Это наш бессловесный сигнал о том, что нужно не обращать внимания на происходящее. Но как он может просить меня не обращать внимания на то… что происходит… с Дэром?

Нет.

Ни за что.

Я поворачиваюсь к нашей бабушке.

– Дэр приедет сегодня к ужину?

Финн сжимает мои пальцы достаточно сильно, чтобы в них перестала поступать кровь, но мне уже все равно. Я концентрируюсь на лицах собравшихся в этой комнате, на их предательских вероломных лицах.

За столом так тихо, что я могу расслышать скрип подошв под столом, стук серебряных приборов по фарфоровой посуде, мирное дыхание. Я пытаюсь сосчитать свои собственные вдохи и выдохи.

Один.