Люмен

Это единственное разумное объяснение.

Я бросаюсь к двери и в следующую секунду остаюсь под знойными лучами солнца. Только бы оказаться подальше от этого мавзолея, подальше от смерти. Я стремительно кидаюсь обратно к замку Уитли, но спотыкаюсь о камни.

– Калла, – кто-то зовет меня по имени, и я боюсь оборачиваться, боюсь, что снова никого не увижу там, боюсь, что этот оклик опять окажется плодом моего воображения.

Неужели именно это испытывает Финн изо дня в день? Неужели я тоже ступила на эту скользкую дорожку? Это словно кроличья нора, и я тот самый кролик: я безумна.

Но затем я вижу Дэра, он такой же высокий, такой же сильный, как и всегда, и я бросаюсь в его объятия, не думая о том, что должна держаться от него подальше.

Он обвивает меня руками, и я утопаю в его запахе, таком приятном и таком знакомом. Мои веки блаженно опускаются.

– Ты в порядке! – говорю я ему, говорю я самой себе. – С тобой все хорошо.

– Да, я в порядке, – отвечает он в замешательстве, а его руки тем временем успокаивающе поглаживают меня по спине, прижимая мое тело так близко к себе. – Тебе показалось, что со мной случилось что-то плохое?

Я снова воскрешаю в своей голове то видение, в котором его имя было высеченно на могильной плите. Я вздрагиваю, изо всех сил пытаясь оттолкнуть эту страшную картину прочь, прочь из моего подсознания.

– Нет. Я… нет.

Он обнимает меня еще несколько минут, а затем отстраняется, заправляя выбившуюся прядь волос за мое ухо.

– С тобой все нормально? Тебя не было несколько часов.

Несколько часов? Как такое возможно? Небо над нами начинает вращаться тысячей вихрей, и я снова прижимаюсь к нему, чтобы устоять на ногах.

Я слышу биение его сердца, оно колотится очень быстро, потому что Дэр напуган.

Он боится за меня, потому что ему знакомы эти симптомы: он уже видел их, когда общался с моим братом.

– Все хорошо, Калла, – бормочет он, но я отчетливо слышу беспокойство в его голосе, – все хорошо.

Но по его интонации я могу сказать, что на самом деле это не так.

Ментальные заболевания передаются генетическим путем.

Я кролик.

И я безумна.

– Твоего отца звали Филипп? – спрашиваю я неуверенно, и он смотрит на меня сверху вниз.

– Да.

– И моего так же.

– Я знаю, – говорит он, – но вещи не всегда являются тем, чем кажутся, Калла. Ты ведь помнишь об этом?

Это звучит так глупо. Моего отца зовут Филипп, и его отца тоже звали Филипп. Это стоит просто принять как факт. Дэр приобнимает меня одной рукой за плечи, пока мы возвращаемся к дому, и я чувствую, как время от времени он бросает на меня тревожные взгляды.

– Прекрати, – наконец говорю ему я, когда мы проходим через сад, – со мной все нормально.

– Я понял, – соглашается он, – конечно же, с тобой все нормально.

Но он знает меня достаточно хорошо, чтобы в глубине души понимать, что это не так.

Сабина сидит, опустившись на колени перед дверью библиотеки, и копается, в богатой почве английских земель. Она оборачивается на нас через плечо. Когда ее взгляд падает на мое лицо, ее глаза превращаются в узкие щелочки, и она поднимается на ноги.

– С вами все в порядке, мисс Прайс? – спрашивает она своим низким голосом.

Мне хочется солгать ей, сказать, что я в полном порядке, но я уверена, что она без труда заметит разницу. Если честно, когда она вот так пристально смотрит на меня своими внимательными темными глазами, мне кажется, что она видит меня насквозь.

Поэтому я не утруждаю себя враньем.

Я просто встряхиваю головой.

Она понимающе кивает.

– Пойдем со мной.

Мы следуем за Сабиной в заднюю часть дома, туда, где находится ее комната. Она маленькая и мрачная, окна занавешены цветастыми шторами, повсюду какие-то загадочные символы и пестрые украшения, зеркала, ловцы снов и звезды.

Я потрясена увиденным и замираю на пороге, разглядывая все это буйство мистицизма и мрачных красок.

Она замечает мое выражение лица и пожимает плечами.

– Я румынка, – объясняет она мне, но, заметив мое замешательство, со вздохом продолжает: – я из Румынии. Цыганка. И я ни капли этого не стыжусь.

Ее голова высоко поднята, а ее подбородок уверенно выдвинут вперед, поэтому я могу точно сказать, что она ничего не стыдится. Она гордится.

– Вы и не должны, – уверяю я ее слабым голосом, – это ваше наследие, и это потрясающе.

Она выглядит удовлетворенной моим ответом: тем, что я не смотрю на нее свысока из-за ее происхождения.

В ее глазах множество нерассказанных историй и неразгаданных тайн, в них я вижу, что она знает гораздо больше, чем я. Возможно, она знает даже больше обо мне, чем я сама.

Я понимаю, это звучит безумно.

Но совершенно очевидно, что я сама безумна.

Сабина отводит меня к бархатному креслу и мягко подталкивает меня к нему. Она бросает взгляд на Дэра.

– Оставь нас, – спокойно просит она его, – пусть она побудет со мной. С ней все будет хорошо.

Он немного колеблется, глядя на меня, но я киваю ему.

Со мной все будет хорошо.

Я в это верю.