Люси Салливан выходит замуж

На следующий день она извинилась и больше так себя не вела. И если не считать ее соревновательного духа, она была отличной соседкой. С ней всегда было весело, она одалживала свою одежду, не требуя за это слишком больших ответных одолжений, порою вела себя вульгарно и всегда платила свою часть арендной платы вовремя. Но я понимала, что если наши интересы совпадут, мне придется или сразу отступить, или быть готовой провести неделю в больнице. К счастью, пока наши интересы не пересекались — и из-за Дэниела вряд ли пересекутся.

Тем временем Карен выжимала максимум выгоды из его присутствия.

— Сегодня вечером нас приглашают на вечеринку, — сказала она, обращаясь исключительно к Дэниелу. — Может, вы присоединитесь к нам после ужина?

— Отличная идея, — с улыбкой ответил он. — Наверное, мне стоит записать адрес.

— Не нужно, — встряла я в их романтическую беседу. — Я знаю, где это будет.

— Ты точно знаешь? — забеспокоилась Карен.

— Точно. А теперь пошли, Дэниел. Давай поскорей покончим со всем этим мероприятием.

— И обязательно приходи к нам на вечеринку, — напомнила Дэниелу Карен, — даже если Люси не пойдет.

«Особенно если Люси не пойдет, вот чего ей действительно хочется», — подумала я про себя со смехом.

И мы наконец вышли на лестничную площадку. Только напоследок Дэниел еще раз одарил Карен и Шарлотту улыбкой телеведущего, а я одарила его удивленно-нетерпеливым взглядом.

— Что? — спросил меня Дэниел, как только мы оказались одни. — Что я сделал?

— Ты невыносим! — засмеялась я. — Ты физически не можешь не флиртовать!

— Но я не флиртовал, — возразил он. — Я вел себя как обычно. Хотел быть вежливым.

Выражение моего лица означало: «Ты меня не одурачишь».

— Ты сегодня такая красивая, — сказал он.

— Какой же ты болтун и бабник! — возмутилась я. — На тебя нужно повесить табличку, предупреждающую женщин об опасности.

— Не понимаю, что я делаю не так, — пожаловался он и открыл дверь подъезда на улицу.

Холодный воздух ударил в лицо. «О боже, — подумала я, — скорее бы все кончилось».

Глава шестнадцатая

В ресторане нас встретил самый печальный человек из всех виденных мною за всю жизнь.

— Дмитрий покажет вам, где можно оставить ваши пальто, — сказал он с тяжелым вздохом и сильным русским акцентом. Помолчав, словно собираясь с силами для второй фразы, он добавил: — И потом проводит вас к вашему столу.

Он вяло щелкнул пальцами, и минут через десять появился Дмитрий — невысокий коренастый мужчина в плохо сидящем костюме. Было похоже, что Дмитрий вот-вот расплачется.

— Сюда, пожалуйста, — сказал он хриплым шепотом.

Сначала он подвел нас к гардеробу, где наши пальто приняла прекрасная, но очень несчастная молодая женщина. У нее была фарфоровая кожа, пышные волосы и многострадальный взгляд. Даже стоваттная улыбка Дэниела не вызвала с ее стороны ни малейшего отклика.

Потом Дмитрий вел нас через весь зал к нашему столу. Наверное, он думал, что наша процессия важно шествует, на самом деле мы ползли — так медленно, что я все время утыкалась ему в спину. Один раз я даже наступила ему сзади на ботинок. Тогда он остановился, обернулся и посмотрел на меня долгим взглядом, в котором было больше печали, чем гнева.

Несмотря на мое нежелание находиться здесь, я не могла не признать, что в ресторане необыкновенно красиво. Посреди канделябров, красного бархата, зеркал в золоченых рамах и пальм болтали, флиртовали, позвякивали приборами молодые симпатичные люди. Они смеялись, пили рябиновую водку и роняли черную икру себе на колени.

Я испытывала огромную благодарность к Карен и Шарлотте за то, что они заставили меня надеть золотистое платье. Может, я и не чувствовала себя в своей тарелке, зато выглядела вполне уместно.

Дэниел приобнял меня за талию.

— Отвали, — прошипела я, выворачиваясь из его объятий. — Что это ты делаешь? Прекрати обращаться со мной как с одной из своих женщин.

— Ох, прости меня, — искренне спохватился Дэниел. — Привычка — вторая натура. На секунду я забылся и стал вести себя так, как всегда веду себя в ресторанах.

Я рассмеялась, и немедленно Дмитрий обернулся и снова холодно посмотрел на меня.

— Э-э… прошу прошения, — смутилась я, чувствуя, что совершила что-то неприличное.

— Ваш стол, — объявил Дмитрий с еле заметным взмахом руки в направлении снежно-белой накрахмаленной скатерти, на которой блестели сотни хрустальных бокалов и мили начищенного столового серебра.

Может, здесь нам подадут всего лишь сырую редьку, но обставлено все было по высшему классу.

— Как красиво, — улыбнулась я Дмитрию.

Затем мы с Дмитрием исполнили небольшой танец, в котором оба одновременно пытались отодвинуть мой стул, потом оба отскакивали, затем снова оба хватались за спинку стула.

— Мы бы хотели сначала чего-нибудь выпить, — сказал Дэниел, когда мы с ним наконец устроились на противоположных концах бескрайнего стола.

Дмитрий вздохнул, показывая тем самым, что он догадывался о возможности подобной просьбы, что просьба эта абсолютно неуместна, но что он, Дмитрий, трудолюбивый, добрый человек и сделает для нас все, что в его силах.