Ло. Лётная школа

Кей-Мерер подозрительно молчал. Но на экране следы его пулеметной деятельности цвели неплохими баллами. С ног не сбивает от восторга, но стабильно.

— Набираю высоту, — комментировала я в глухом эфире, — Макс, ты там живой?

— Ты ничего не замечаешь? — возник его странный, сдавленный голос. Словно мы кувыркаемся на пятнадцати тоннах, а не на детских двух сотнях.

— Ничего, — я завертела головой. В нос кольнуло. Я чихнула. Снова то же непонятное шершавое касание. Аллергия? У меня?

— Возьми револьвер, — еле выговорил комэск.

Тяжелая железяка, стукнув меня по плечу, упала на колени. Я едва успела поймать. Самолет нырнул носом.

— Г-гляди, — еле слышно сказал голос Макса и пропал.

Неназываемый!

Огромный закопченный барк выплыл из ниоткуда и перекрыл собой пол неба. Края Кольца просматривались плохо, размывались и дрожали, как паутина на ветру. Не знала бы, что дыра Перехода должна сиять обязательно, могла и не заметить. Какую надо иметь силу, чтобы припереть сюда, так близко от поверхности планеты, этого чумазого бродягу? Корпус корабля украшали вмятины и заплаты, на обгорелом композите правого полукрыла зияла дыра размером с мой самолет. На левое я смогла бы, не напрягаясь, припарковаться. Барк висел в воздухе, роняя хищную треугольную тень на рябь Залива. В эфире стояла гробовая тишина.

Я присвистнула. Глянула на уровень топлива. Если не выделывать пилотажные кренделя, то керосина хватит минут на пятьдесят. Сердце второго пилота выдавало шестьдесят ударов в минуту, словно Кей-Мерер мирно спал. Я посвистела вопросительно в микрофон. Все уснули, и зрители, и судьи? Погладила пальцами прохладную сталь револьвера и ослабила винты задвижки фонаря. Убивать пока было некого и не за что.

Ти-ши-на. Я повела Яшу на облет застывшего космического пришельца. Я чуяла жирный запах черной сажи и сгоревшего пластика, застарелой, гнилой радиации и человеческого пепла. Жужжала тощим комаром, глупо кружащим рядом с теплой слоновьей лепешкой.

— Макс, отзовись, — позвала я. Нет ответа. Дальше. — Земля, рубка, диспетчерская, ау! Мужики, есть кто живой?

— А тебе, пацан, моя атака по хрену, как я понял? — откликнулся грубый мужской хрип. Закашлялся, — Чо заткнулся? Это ты порхаешь под моим пузом?

— Ничего я не порхаю, — ответила слегка невпопад. И действительно нырнула под дырявое крыло варяга.

Ментальная атака! Как я сразу не поняла, что за волшебная сила накрыла родные пенаты. Ну, разумеется. Сколько же их там, на черном пришлом судне, моих соплеменников? По моему разумению, только совместные усилия десятков ментосов могли напугать до полного бесчувствия сознание целой Школы. Я задумалась чересчур надолго.

— Ну надо же! — в наушниках снова раздался натужный сип. Смеется он, что ли? — Давненько я не встречался с истинным хомо верус. Жалко, что ты не баба!

— Почему? — поддалась я невозможно вовремя вечному своему любопытству.

Осмотр фюзеляжа барка ничего нового не выявил. Те же грязь и следы недавних боев.

— Женился б на тебе! — откровенно заржал хрипатый.

— Зачем?

Я вылетела с другой стороны барка и двигалась параллельно. Две сотни верст идет в атмосфере небрежно. Пусть трендит.

— Детей бы нарожал! Ты совсем зеленый, парень? Не знаешь зачем бабы нужны? Ладно, хорош трепаться…

— Я знаю, зачем нужны женщины, — я перебила нахально чужой тяжелый сип.

Внезапно планшет на лобовом стекле замигал красным. Очнулся! Я обрадовалась и пропустила главное. Барк выплюнул трал, подвижный и текучий, похожий на ртуть. Удар в корпус, и мой «Як» облизнуло, присосало, как комара языком лягушки, и поволокло к ближайшей плоскости чужого корабля. Напрасно надсадно выли винты, а я мучила джойстик и педали. Слишком неравные встретились силы. Трал жидким серебром примотал красный самолетик к чумазому изрытому вмятинами крылу. В намертво молчащем планшете вдруг загорелась фраза: «петров держись», без восклицательного знака и запятой.

— Гаси обороты, пацан. Не жри топливо зазря. Ты врюхался по полной. Гони грабли в гору и лезь наружу, — бубнил простуженный голос. Нет скорее всего, прокуренный. Простуженных злодеев не бывает. — Станешь хреначить из ствола, поймаю и башку отрежу.

— Ты нахрена меня чикернул, придурок? — выразилась я в народном стиле невидимого визави. Но двигатель вырубать не стала.

— Вылазь, я сказал!

«петров держись» — пульсировал красным планшет. Я пожала плечами. Как я, интересно, должна держаться? За что? У меня семь пуль в барабане и барон в несознанке за спиной.

— Не, иди в жопу, — я решила окончательно стать простой и недалекой, — сам корячься из своего вонючего барка, если припекло. Мне отсюда нормально слышно.

— Да ты мне ваще не нужон! — он так и проорал мне в наушники: «не нужон». Из какой деревни выполз? — Могешь спокойново сигать в Залив, пацан, плевать я на тя хотел.

— Тебе мой аппарат понадобился? — искренне удивилась я. Пыталась по направлению голоса, по запаху, или еще хоть как-то определить в каком месте откроется люк, и эта разговорчивая тварь выползет на свет. — Или чо?

Мужик закашлялся смехом: