Логике научного исследования

та она стала центральной проблемой теории познания. Если, следуя Канту, мы назовем проблему ин-

дукции «проблемой Юма», то проблему демаркации мы вполне можем назвать «проблемой Канта».

В этих двух проблемах кроется источник почти всех других проблем теории познания, причем бо-

лее фундаментальной из них, на мой взгляд, является проблема демаркации. Действительно, основ-

ной причиной, вынуждающей склонных к эмпиризму эпистемологов слепо полагаться на «метод ин-

дукции», является, по-видимому, их убеждение в том, что только этот метод может дать нам подхо-

дящий критерий демаркации. Это утверждение в особенности относится к тем эмпирикам, которые

шествуют под флагом «позитивизма».

Позитивисты прежних времен склонялись к признанию научными или законными только тех по-

нятий(представлений или идей), которые, как они выражались, «выводимы из опыта», то есть тех

понятий, которые, как они считали, логически сводимы к элементам чувственного опыта — ощуще-

ниям (или чувственным данным), впечатлениям, восприятиям, элементам визуальной или слуховой

памяти и так далее. Современным позитивистам удалось выработать более ясный взгляд на науку.

Для них наука — не система понятий, а система высказываний*1.В соответствии с этим они склонны

признавать научными или законными только высказывания, сводимые к элементарным (или «ато-

марным») высказываниям об опыте — «суждениям восприятия», «атомарным высказываниям», «про-

токольным предложениям» или еще чему-либо подобному*2. Очевидно, что подразумеваемый при

этом критерий демаркации тождествен требованию построения индуктивной логики.

2 См. последний абзац книги: Hume D.Enquiring Concerning Human Understanding [Юм Д.«Исследование о

человеческом познании»]. *Со следующим абзацем (и моим упоминанием эпистемологов) ср., к примеру, цита-

ту из Рейхенбаха, приведенную в тексте перед примечанием 1 к разделу 1 этой главы.

*1Как я теперь понимаю, при написании этого абзаца я переоценил «современных позитивистов». Мне сле-

довало бы помнить, что в интересующем нас аспектемногообещающее начало витгенштейновского «Тракта-

та»: «Мир есть совокупность фактов, а не вещей» {Wittgenstein L.Tractatus Logico-Philosophicus. London, Routledge and Kegan Paul, 1922 [русский перевод: Витгенштейн Л.Логико-философский трактат. М., ИЛ, 1958, с. 31]) — было совершенно перечеркнуто в конце его, где осуждается человек, который «не дал никакого зна-

чения некоторым знакам в своих предложениях» (там же, с. 97). См. также: Popper K. R..The Open Society and Its Enemies. London, Routledge, 1945, глава 11, раздел II [русский перевод: Поппер K.P.Открытое общество и

его враги. Тома 1—2. Под ред. В. Н. Садовского. М.: Культурная инициатива, 1992, т. 2, с. 16—31], а также гла-

ву I моего Postscript, в частности разделы *2 (примечание 5), *24 (последние пять абзацев) и *25.

*2Конечно, ничто не зависит от названий. Когда я впервые вводил новый термин «базисное высказывание»

(или «базисное суждение» — см. далее разделы 7 и 28), я сделал это только потому, что нуждался в термине, не

обремененном смысловым оттенком, которым обладает термин «высказывание восприятия». Но, к несчастью, этот термин вскоре был принят другими философами и использован как раз в том смысле, которого я так стре-

16

мился избежать. Ср. также мой Postscript, раздел *29.

31

Поскольку я отвергаю индуктивную логику, я должен также отвергнуть все подобные попытки

решения проблемы демаркации. В связи с этим проблема демаркации приобретает еще большее зна-

чение для нашего исследования. Нахождение приемлемого критерия демаркации должно быть проб-

ным камнем для любой эпистемологии, не прибегающей к помощи индуктивной логики.

Позитивисты обычно интерпретируют проблему демаркации натуралистически,как если бы она

была проблемой, принадлежащей к компетенции естественных наук. Вместо того чтобы считать сво-

ей задачей выдвижение приемлемой конвенции, они полагают, что нужно провести различие между

наукой, с одной стороны, и метафизикой — с другой, существующее, так сказать, в самой природе

вещей. Они постоянно пытаются доказать, что метафизика по самой своей природе есть не что иное, как бессмысленная болтовня — «софистика и заблуждение», по выражению Юма, — которую пра-

вильнее всего было бы «бросить в огонь»*3.

Если бы мы не вкладывали в слова «бессмысленный» и «не имеющий значения» иного смысла, чем тот, которым, согласно их определению, они обладают, а именно «не принадлежащий эмпириче-

ской науке», то характеристика метафизики как бессмысленного нонсенса была бы тривиальной, по-

скольку метафизика обычно и определяется через ее «неэмпиричность». Однако позитивисты, разу-

меется, считают, что о метафизике можно сказать нечто большее, чем просто констатировать неэм-

пирический характер некоторых из ее высказываний. Слова «не имеющий значения» и «бессмыслен-

ный» передают и предназначены именно для того, чтобы передать уничижительную оценку. Не под-