щий первооткрыватель позитивизма, как всегда, простодушно принимает на веру. Однако в ответ на
такие возражения позитивист только пожмет плечами — они для него ничего не значат, так как не
принадлежат к эмпирической науке, в которой только и возможны имеющие значение высказывания.
Для него «опыт» — это некая программа, а не проблема (за исключением того случая, когда он ис-
следуется в рамках эмпирической психологии).
Я не думаю, что мои попытки проанализировать понятие опыта, который я интерпретирую как ме-
тод эмпирической науки, смогут вызвать у позитивистов иную реакцию. Для них существуют только
два
*2Позднее некоторые позитивисты изменили свою позицию — см. примечание 6 к этому разделу.
1
2 Витгенштейн в конце «Логико-философского трактата» (где он разъясняет понятие значения) пишет: «Мои
предложения поясняются тем фактом, что тот, кто меня понял, в конце концов уясняет их бессмысленность»
перевод:
3
Витгенштейна к «Трактату».
4 Г. Гомперц пишет: «Если мы разберемся в том, сколь бесконечно проблематический характер носит поня-
тие
ние его подходит значительно менее... чем тщательнейшая и упорнейшая его критика»
48
вида высказываний: логические тавтологии и эмпирические высказывания. Если методология не
является логикой, то, по их мнению, она должна быть ветвью эмпирической науки, скажем науки о
26
поведении ученых в процессе их работы.
Воззрение, согласно которому методология является эмпирической наукой, то есть изучением
действительного поведения ученых или реальной «научной» деятельности, может быть названо
теорией науки»5), без сомнения, имеет некоторую ценность. Человек, изучающий такую логику
науки, вполне может заинтересоваться ею и даже с пользой ее применять. Однако то, что я называю
методологией, нельзя считать эмпирической наукой. Так, я не верю, что использование методов эм-
пирической науки поможет нам разрешить такие спорные вопросы, как вопрос о том, применяется ли
реально в науке принцип индукции или нет. Мои сомнения возрастают, как только я вспоминаю, что
вопрос о том, что следует считать «наукой» и кого следует называть «ученым», всегда будет зависеть
от конвенции или некоторого решения.
Я считаю, что к вопросам такого рода следует подходить совершенно иначе. Так, можно рассмат-
ривать и сравнивать две различные системы методологических правил: одну с принципом индукции, другую — без него. Затем мы можем исследовать, возможно ли, допустив этот принцип, применять
его, не впадая при этом в противоречия. Помогает ли он нам в чем-либо, нуждаемся ли мы в его по-
мощи? В результате такого исследования я пришел к выводу, что можно обойтись без принципа ин-
дукции. И дело вовсе не в том, что этот принцип фактически не находит применения в науке, а в том, что, по моему мнению, он не является необходимым, не оказывает нам помощи и к тому же ведет к
противоречиям.
Поэтому я отвергаю натуралистическое воззрение. Оно совершенно некритично. Его сторонники
не способны заметить, что, открывая, по их мнению, факт, они в действительности только выдвигают
конвенцию6.
живается В. Крафт:
6 (Нижеследующее примечание написано в 1934 году во время чтения корректуры.) Концепции, согласно
которой определение понятий «подлинное высказывание» и «бессмысленное псевдовысказывание» является
результатом некоторого решения и которую я только что кратко изложил, я придерживаюсь уже многие годы
(как и точки зрения о том, что элиминация метафизики также является результатом некоторого решения). Од-