Логово смысла и вымысла. Переписка через океан

«Человек, предубежденный, что его окружают обжоры, эгоисты и подлецы, успешно найдет подтверждение этому своему убеждению и тогда, когда ему повстречается сам Сократ или Спиноза. Обманщик подозревает необходимо во всем обман, и вор везде усматривает воровство». «Осуждение [других] есть вместе с тем и тайное, очень тонкое, тем более ядовитое самооправдание, — т. е. успокоение на себе и на своих точках зрения… застилает глаза на реальность, и тогда наступает трагедия: люди не узнают Сократа, объявляют его вредным чудаком, заставляют его поскорей умереть».

Так Ухтомский формулировал фундаментальный закон человеческого несовершенства. И, в связи с осознанием этого несовершенства, формулировал этическую задачу: «нужна трудная самодисциплина — перевоспитание доминант в себе». То есть природа создала нас пленниками своих доминант, в этом корень наших несчастий и заблуждений. Вопреки ограничениям, наложенным природой, мы должны стремиться к преодолению доминант, из их пленников превратиться в их повелителей.

Как этого достигнуть? К этому Ухтомский возвращается снова и снова. Отношения с миром, с другими людьми надо строить «по Копернику», то есть постоянно помнить о том, что мир вращается не вокруг меня, переносить вращение мира с себя на другого человека, видеть в нем ЛИЦО, видеть себя глазами ЗАСЛУЖЕННОГО СОБЕСЕДНИКА. Высокое недовольство собой, открытость к собеседнику, готовность видеть в нем, а не в себе, все лучшее, прощать ему, а не себе, слабости, обиды, несправедливости. Таков путь к нравственному совершенствованию личности, преодолению эгоизма, замкнутости на себе, к духовному слиянию с миром, с встречным человеком, к обретению смысла жизни, преодолению страха смерти.

«Пересмотрел свои предыдущие записи, — читаем в книге Евсея Цейтлина. — Как много в них о страхах й. Так много, что его можно счесть паникером или того больше — человеком с больной психикой. Не мое дело — оправдывать или осуждать героя книги. Но страхи… Что ж, страхи‐то как раз были реальными!»

Героя своей книги, литовско‐еврейского писателя Йокубаса Йосаде, Цейтлин в своих дневниковых записях обозначал строчной буквой — «й». Поначалу просто для краткости. Но потом понял, что в таком обозначении есть глубинный, обобщающий смыл. Строчная буква й перекочевала в книгу, символизируя типичность ее героя, человека с маленькой буквы, ничтожной песчинки, гонимой по пустыне грозным ураганом времени.

В судьбе Йокубаса Йосаде отражена судьба поколения, скованного страхом. Конечно, жизнь каждого человека неповторима, жизнь Йосаде полна индивидуальных особенностей, неожиданных поворотов и извивов. В страхе жили все его современники, но у каждого страх был свой, особенный. Освободиться от своего страха, точнее, от многочисленных страхов, то есть «перевоспитать» свою доминанту Йосаде смог только в конце долгой жизни, при растянувшемся на годы прощании с нею. Но он едва ли смог бы справиться с этой труднейшей задачей, если бы не выпало ему редкое счастье — встретить ЗАСЛУЖЕННОГО СОБЕСЕДНИКА.

Этой встречи могло и не произойти. Более того, она была почти невозможна — настолько разными дорогами они к ней шли. Ожидать пересечения этих путей можно было разве что в бесконечности. Но они пересеклись. И когда это произошло, шанс не был упущен. Доминанты обоих оказались к ней хорошо подготовленными.

Евсей Цейтлин родился в 1948 году, том самом, когда был убит Михоэлс, и начались открытые гонения на «космополитов» и на еврейскую культуру. К тому же он вырос в Сибири, то есть в российской глубинке, там же начал свою деятельность литературного критика и литературоведа, защитил диссертацию, стал членом Союза писателей, преподавал в университете. Публиковался во многих литературных журналах и сборниках. В его активе книги об известном прозаике и драматурге Всеволоде Иванове, занимающем одно из ведущих мест на российском литературном олимпе, документальная повесть о классике литовской литературы Кристионасе Донелайтисе, но Цейтлина «принципиально» интересовали малоизвестные провинциалы, которых не замечали в столицах, обрекая оставаться на обочине литературной жизни. Евсей Цейтлин вошел в литературу со своей темой, со своим кругом интересов. С пристальным вниманием к психологии творчества писателя, к проблеме его литературного становления (именно об этом — первая книга Евсея Цейтлина «Беседы в дороге», Новосибирск, 1977). За сравнительно короткий срок он издал почти полтора десятка книг о писателях и деятелях культуры. Однако к концу 80‐х годов эта деятельность стала его не удовлетворять. Горбачевская гласность открыла невообразимые ранее возможности, и это побудило Евсея обратиться к своим еврейским корням. Он делает решительный шаг: переезжает в Литву, тогда еще советскую, но уже заявившую о желании освободиться от медвежьих объятий «старшего брата».