Лонжа

Негромко, в такт шагам, стучала кровь в висках, на душе было горько, а главное – ничего уже не изменить. Много раз эксперт Шапталь представляла себе грядущий разговор с неуловимым пауком, притаившимся в центре идеально ровного круга. Но теперь подделки и похищения казались мелочью по сравнению с тем, что открылось в черной бездне, освещенной острым блеском граненых алмазов-звезд. Пьер Вандаль существовал и там, в только что открывшемся ей мире. Пространство беззвучно отступило назад, освобождая поле для поединка. Еще почти два часа, можно никуда не спешить.

«Гранд-отель», гигантская игрушка-«фукурума», жил своей обычной жизнью. Холл, вечный людской водоворот, мраморные ступени лестницы, открытая дверь бара, привычная полутьма. Столик у стены, оба места пустуют.

– Коньяк, пожалуйста.

И только отхлебнув первый глоток, Мод сообразила: что-то не так. Чужой взгляд, пристальный и очень внимательный, почувствовала, еще садясь за столик, но не обратила внимания, о своем думая. Теперь взгляд оброс плотью. Высокий, белокурый, в светлом приталенном костюме, молод – и очень опасен.

– Добрый день, фройляйн Шапталь! Вы говорите по-немецки?

Ликом – нибелунг с киноэкрана, голубые глаза, яркие, резко прочерченные губы. Левая рука – на ленте-повязке, из-под манжеты выглядывает бинт. Повоевал, нибелунг!..

– Добрый день. Могу и по-немецки. Садитесь!

Присел, поглядел прямо в глаза, еле заметно улыбнулся.

– Называйте меня Зигфрид.

Она ничуть не удивилась.

…Перекресток, зеленое поле, немецкое авто у обочины – и три силуэта посреди грунтовой дороги. Красавчик Арман без шляпы, в сером костюме, двое в легких плащах, тоже серых, широкополые шляпы, у того, что ближе, у Зигфрида, руки в карманах.

Секундант.

* * *

– Фройляйн Шапталь, мы с вами знакомы заочно. Пистолет малого калибра, вероятно испанский. Спасибо, что не взяли что-нибудь потяжелее. Остался бы без руки!

Девушка пожала плечами.

– Вторая у вас еще есть. Пришли продолжить?

Зигфрид-нибелунг стер улыбку с лица.

– Ни в коем случае. Я здесь, чтобы извиниться. Арминий не имел право втягивать вас в нашу…

– Вендетту, – охотно подсказала Мод. – Или дуэль. На войну все это как-то не тянет.

Сама же сделала очередную зарубку в памяти. Арминий… Редкое у красавчика имя. Нет чтобы просто «Герман»!

– Дуэль? – светлые брови взлетели вверх. – Увы, фройляйн, время турниров прошло. Скорее, вендетта. Две семьи, близкие родственники – и одно наследство на двоих. Пополам, увы, не делится. Самое смешное – или трагическое, даже не знаю, в том, что практического значения эта… затея не имеет. Но – дело принципа, чести, если хотите.

Девушка понимающе кивнула. Пистолет-пулемет BMP-32, Gaumenspalte – «Волчья пасть», темные зубы-клинки, белая сталь. И острые осколки стекла в волосах.

Оборотни!

– Очень надеюсь, фройляйн, что наш с вами… конфликт исчерпан. Я не воюю с девушками. Арминий – известный хитрец, но пусть отвечает за себя сам. Право и обычай на моей стороне, и у меня хватит сил, чтобы остановить самозванца.

Эксперт Шапталь мысленно одела нибелунга в золоченую раму. Хорош! Еще бы доспех – и меч в правую руку. А на левую – ту, что на повязке – красное, еле заметное пятнышко.

– Знаете, Зигфрид, имя вам подходит.

Белокурый неожиданно смутился.

– Что вы говорите, фройляйн! Мы же не на сцене!.. Это все отец, он большой поклонник Вагнера. Из-за этого господина наша семья и перессорилась. Мой дальний родственник чуть не разорил страну, потакая прихотям маэстро. Вы бы видели роспись бюджета, один театр в Байроте стоил, как целый город! Хорошо еще, прадед вовремя вмешался! Но отцу Вагнер очень нравится… Ничего, имен у меня целых пять, в нужный час выберу более достойное. Только не Людвиг, от него одни неприятности.

– Я с вами солидарна, – улыбнулась Мод. – Не выношу Вагнера!

3

Перекличка – вполголоса, головы не подняв. Шапка-«рогативка» под затылком, синее летнее небо – перед глазами.

– Дезертир Бомба… Дезертир Затвор… Дезертир Пфальц… Дезертир Митте…

Команда – «спать». Гауптман соизволил пояснить: отныне будет именно так, день вместо ночи. Но – не спалось. Команду тем не менее выполнили, постелили шинели, тоже польские и тоже без погон, посреди широкой поляны. Свои к своим, три «дезертирских» отделения.

– Дезертир Калибр… Дезертир Нюрнберг… Дезертир Потсдам…

Остальные не мешали, лишь двое парней с карабинами пристроились поодаль, на самой лесной опушке. Эти точно спать не будут.

– Дезертир Лонжа…

Счет не сходился. Из чрева «Тетушки Ю» их вышло тридцать два, неполный «дезертирский» взвод. На поляне – только тридцать. Минус два – тот, кто остался с гауптманом на аэродроме, и еще один, из нынешнего третьего взвода.

До поляны не добежали – доползли на остатке сил. Марш-броски на полигоне казались теперь сказкой, воскресным отдыхом. Троих вели под руки, одного едва сумели поднять. Взвод Лонжи, первый по номеру, первым и пришел. Отдышались, дождались команды и упали. Где-то через час появился и второй, еле живой от усталости. Этим пришлось побегать больше, полчаса лежали, уткнувшись носом в траву, а потом наверстывали, не жалея ног.