ЛОРИНГ

Тут они не могли не согласиться.

– И что вы предлагаете? – Вилсон достал тетрадь и сделал пару записей. – Допросить всех кузнецов Асилума?

– Нет, в Асилуме нет кузнецов.

Меня насмешило то, как вытянулись их лица. Да, Асилум – великий город. Жители очень мало знают о нем, они копошатся в собственных крошечных мирках, ограниченных чертой района, и не представляют, что происходит в соседнем. Что говорить об Имперском дворике, если даже в Торговых Рядах все еще верят в старые сказки.

– Во всем городе нет кузнецов? – изумился Пилс.

– Вы знаете хоть одного? Может, кто-то из ваших соседей?

– Не говорите ерунды, – оборвал меня Вилсон, – вам хорошо известно, что в Торговых Рядах нет кузнецов. Но в других местах…

– В других местах? В Отстойнике вы не найдете даже трубочиста или чистильщика обуви. Все, кто ценит свою жизнь, и кто хочет работать, а не грабить, там не живут. В Старухе жизнь достаточно дорогая, там люди пачкаться уже не хотят. Остается Карьер. А там есть два варианта: либо шахты, либо завод. И никаких частных лавочек.

Взвесив мои слова, Вилсон кивнул, и на озадаченные взгляды подчиненных ответил:

– Лоринг прав. Это сузит круг поиска. Нам нужно попасть в литейный цех. Наверняка кто-то из его работников не побрезговал халтуркой на стороне.

Леди Коллинс посмотрела на меня и натянуто улыбнулась:

– Вы снова всех спасли, сквайр вор. Как благородно с вашей стороны.

Мне в ее тоне послышалось что-то такое, от чего стало не по себе. Как бы Вудроу при всей его выдержке не проболтался своей зазнобе о наших мелких делишках. Ему-то терять нечего, кроме репутации, а меня в случае чего повесят.

Объяснений не пришлось долго ждать. Днем я находился в своей камере, разложив на столе подвесные и встраиваемые замки. Пока я изучал их с помощью нескольких новых отмычек, сделанных из подручных средств – куска проволоки, старой вязальной спицы и гвоздя – мой покой нарушила гостья.

Шуршание юбок предупредило об ее приближении, но я не обернулся, позволяя девушке почувствовать себя подкравшейся. Она довольно долго стояла в дверях, наблюдая за моей работой.

– Инспектор знает, чем вы занимаетесь?

– Я вор. У меня не так много возможностей развлечь себя. Особенно, когда мои апартаменты не запираются, и стена состоит из решеток.

Илайн не смутилась, подошла ближе, и еще какое-то время следила за моими движениями.

– Могли бы взять книгу или мольберт. За рисованием не так скучно коротать дни.

– Я лишь однажды проверил свои способности к художеству. Тогда попытался изобразить чужую расписку. Мне было лет пятнадцать.

Илайн засмеялась:

– И что же?

Вместо ответа я поддернул рукав, показывая шрам на запястье, он выделялся белой полосой на фоне смугло-серой кожи.

– О, – в ее выдохе было и сожаление, и учтивая отстраненность.

– Да, я никудышный художник.

Отложив отмычки, я поднялся:

– Не знаю, будет ли проявлением вежливости пригласить вас присесть в камере. Наверное, лучше мне постоять.

Она ответила на это натянутой улыбкой, и сразу перешла к сути своего визита:

– Что у вас за дела с Вудроу?

Я не стал оскорблять ее притворством, хотя мне и не составило бы никакого труда сыграть роль безмятежного дурачка.

– Вы беспокоитесь обо мне или о нем?

Мой вопрос застал ее врасплох. Илайн не так-то просто смутить, и все же она ответила не сразу.

– В какой-то момент я забыла, с кем говорю, – она подняла голову, и теперь ее взгляд излучал высокомерие. – Хотела призвать вас к приличию, но вспомнила, что передо мной человек, для которого понятия морали чужды.

– Возможно, – я не стал спорить с очевидным. – Но Вудроу просил держаться от вас подальше. И вот меня интересует: у него есть повод для опасений?

– Да как вы…

– Скажете, что я не привлекаю вас?

– Не смейте!

– Я вырос на улице, всякое бывало, но Вудроу… на нем же нет живого места, я видел эти чудовищные шрамы. Неужели он вам не отвратителен?

Рука Илайн мелькнула молнией, разрезая воздух. Я не отходил. В этот раз мне стоило принять удар, иначе бы между нами случилась ссора, которую непросто погасить. Но пощечины не последовало. Илайн все также пристально смотрела на меня, затем опустила руку. Странно, но в ее глазах вспыхнувшая, было, злость, сменилась подозрительностью. Она медленно направилась к двери. Остановилась на пороге, вернулась назад и, глядя мне в глаза, произнесла:

– Вы странный человек, Лоринг. И намного лучше, чем хотите казаться. Надеюсь, о нашем разговоре не станет известно сквайру Вудроу. Хотя он был бы горд узнать, как вы защищаете его тайны.

– Наверное, вы неправильно меня поняли…

– О нет, я все поняла правильно, не волнуйтесь.

Она коротко сжала мою руку своей, и стремительно вышла.

* * *

Вечером дождь прекратился. Первый раз за неделю с неба не лило и не моросило. Медленно движущиеся тучи походили на комки серой шерсти. Прохожие больше передвигались пешком, повесив зонты на руку, а возницы снова скучали и дымили папиросами.