ЛОРИНГ

– Откуда взялись отпечатки пальцев? – Вилсон вошел в кабинет, достал из стола трубку, стал ее набивать. Его действия выглядели размеренными и спокойными, но по слишком сжатым губам, по тому, как одна крупинка табака упала на стол, можно было сделать вывод, насколько он взволнован. То, что говорил Финлисон, было очень, очень плохо. И прежде всего для меня. Вилсон разберется, в крайнем случае, его уволят, и – видит Бог – мне на это совершенно наплевать. Но для вора отсюда одна дорога. На виселицу.

– О, это дивная история, – сыщик, не спуская с меня глаз, продолжал улыбаться. – Вот уж не поверите, но я не сумел отыскать дело Лоринга в нашем архиве, и даже в Библиотеке. У меня была надежда на Хансера, этого дотошного ученого из Института Звука, который несколько лет донимал бюро письмами с требованиями разыскать Лоринга.

Я прислонился к стене, хоть мое движение и заставило нервно вздрогнуть всех служителей закона.

Это в духе Хансера. Он ненавидел меня достаточно, чтобы при необходимости достать из преисподней.

– У него на Лоринга целое досье, – подтвердил Вилсон, неторопливо разжигая трубку.

– И я так думал, – подтвердил Финлисон. – Но когда пришел к Хансеру, тот рассказал, будто все его бумаги касательно вора сгорели, потерялись или были тоже похищены. Ничего, ровным счетом.

Я не мог продемонстрировать, насколько удивился, услышав это. Старина Хансер? Он в самом деле решил спасти мою шкуру из-за одной лишь механической руки, возвращенной тогда, когда она уже ничего не способна изменить в его карьере?! Мир удивительнее, чем я о нем думал.

– Но все же у кого-то в этом городе проснулась совесть, и только представьте! Я вдруг обнаружил папку с делом Лоринга у себя на столе какой-то час назад, представляете?

– Я хотел бы взглянуть на так называемое дело, – сказал Вилсон. – Что если это всё чья-то шутка?

– Да, ваш отдел ведь занимался Лорингом. Леди Коллинс, если не ошибаюсь, – Финлисон протянул руку, и кто-то услужливо подал ему желтую папку.

Вилсон покачал головой, показывая, что не хочет знакомиться с ее содержимым:

– Я узнаю бумаги. Они были в моем кабинете… когда-то.

– Да, пока не испарились вместе со всеми данными из архивов, – Финлисон отлично справлялся с ролью доверчивого зануды. Он так искренне изображал недоумение, словно не был в состоянии связать моё появление в бюро, исчезновение данных из архива и замалчивание со стороны Вилсона. – Какое счастье, что мне ее подбросили.

– Несомненно.

– Что ж, – Финлисон повернулся ко мне, – я бы с радостью отправил вас в темницу немедленно, но проблема в том, что прием заключенных там исключительно до восьми часов вечера. А сейчас половина девятого. Придется переночевать в уже привычной для вас камере. Думаю, никто возражать не станет.

Шестеро законников были готовы броситься на меня при попытке побега. А Финлисон не постесняется отдать приказ стрелять, в этом никаких сомнений.

Я впервые поднимался в камеру, ставшую мне почти домом, сопровождаемый таким внушительным конвоем. Там все было перевернуто. Матрас лежал на полу, подушка валялась под столом, ящики оставили выдвинутыми.

– Финлисон, – с укоризной произнес Вилсон, глядя на оставшуюся после досмотра разруху.

– Думаю, Лоринг не будет расстроен, – прозвучало в ответ. – Помнится, заключенные часто жалуются на скуку. Ему же это не грозит.

Стоило переступить порог, как решетка за мной захлопнулась. Дверь, которую долгое время никто не запирал, снова была на замке. Камера даже словно стала меньше и темнее.

Я стоял посреди хаоса, понимая только одно: меня повесят. На этот раз наверняка. Вилсон теперь казался таким далеким, и его лицо тонуло в тени. Мелькал Пилс, все суетился, будто это что-то могло исправить.

Чего я ждал? Обещания, что меня вытащат? Заверений в вечной дружбе? Нет, в сказки я давно не верю.

– Мы разберемся, – сказал Вилсон, обращаясь ко мне и ко всем присутствующим.

– По-моему, достаточно разобрались, – пожал плечами Финлисон.

– Не делайте глупостей, – с нажимом произнес инспектор, заглянув мне в глаза.

– Дельное замечание. Лучше и не скажешь, коллега!

Я подошел ближе:

– Эта папка была у Коллинс?

– Я не… – Вилсон смотрел на меня так, будто надеялся прожечь дыру у меня промеж глаз. Намеки о молчании сейчас неуместны. Неужели он не понимает, как записи могли оказаться в участке?

– Тогда она в опасности.

Оставалось только надеяться, что он понял, о чем я говорю.

– Что мы слышим?! – воскликнул Финлисон, от которого, разумеется, не ускользнул наш краткий диалог. – По-моему, арестант угрожает сыщику леди Коллинс. Все это поняли? Все? Господа, нелепо отрицать, что мы поймали опасного подонка.

Глядя, как все один за другим уходят к лестнице, я протянул руку, едва не коснувшись решетки, но тут же отдернул ее. Неужели этот мерзавец Финлисон не сказал бы об отмычке, если бы нашел ее?

Я кинулся к умывальнику, потянул его, чтобы между керамикой и стеной образовалось отверстие, засунул пальцы. Все на месте. Отмычка, которую я соорудил в первые же дни пребывания в этой камере. Теперь это вопрос времени.