Читаем Лошади моего сердца. Из воспоминаний коннозаводчика полностью

…Повторение Крутых, отца и сына, через Нежданного наряду с положительными качествами Крутых может усилить отрицательные качества Нежданного. Это следует иметь в виду тем лицам, которые работают с лошадьми этой крови.

Когда я устроился на новом месте, то понял, какие страдания причиняет человеку теснота: мы спали то на одном, то на другом боку, ночью заснувший сосед клал вам ногу на живот, или толкал вас, или клал руку на лицо. Но самое неприятное, что при такой тесноте приходилось лежать головами вплотную, и сосед соседу дышал в лицо. Спасения от этого не было, ибо, поворачиваясь на другую сторону, вы оказывались лицом к лицу с другим соседом.

…Отдавая должное резвой линии Леска, вполне ценя и признавая ее как весьма интересную, я стремился бы соединить ее с такой линией, которая парализует, а не усилит отрицательные качества Лесков: косолапость и низкорослость.

Водопровод, который обслуживал тюрьму, не успевал подавать воду, и ее всегда не хватало. Выпадали такие дни, когда вода вовсе не текла. Тогда приходилось бесконечно долго ждать своей очереди, и все равно не удавалось умыться как следует. Еще хуже обстояло дело с уборной. В конце концов можно дойти до скотского состояния и не умываться, но не оправляться нельзя.

Уборная, большая, светлая, с одним окном, но не рассчитана на такое количество людей. Нас, только в одной камере, было восемьдесят человек, в уборной мы буквально стояли плечом к плечу. Вонь неописуемая! Если оправка камеры происходила в пятую или шестую очередь, то весь пол оказывался залит мочой. Мы ходили по этой «жидкости» и стояли в ней. Спасением были бы калоши, но большинство ходило в ботинках или сапогах. Возвращаясь в камеру, мы приносили на ногах мокроту и грязь. Совсем плохо обстояло дело со стульчаками. Заключенные выстраивались в затылок перед четырьмя дырами и ждали своей очереди. Ждать приходилось долго, это такой ужас, который я не берусь описывать. Советские люди много говорят и много пишут о своих достижениях. В начале революции собирались научить заграницу, как надо жить, теперь хвастаем, что догоним и перегоним ее. Ну, а позволительно спросить, что такое клозет Бутырской тюрьмы и к достижениям какого рода относится?

…Масти Султанша – вороной, того чистого, хорошего тона, который старыми барышниками назывался «воронье крыло».

Как я уже сказал, в этой камере, куда я попал, было множество людей. Я быстро перезнакомился со всеми. Интересных людей было немного, человек пятнадцать-двадцать. Остальные были рядовые советские служащие, торговцы, жулики, бандиты, бывшие военные.

Наиболее культурной и самостоятельной группой была группа инженеров. Здесь их было пять человек и среди них Гехт и Гамазов, личности незаурядные.[245] В те дни вся страна была взбудоражена «Шахтинским делом», предварительное сообщение о котором появилось в печати. ГПУ, опьяненное успехом, стало искать и другие вредительские организации и находило их везде. Вот почему в Бутырках почти во всех камерах оказались не только инженеры, но и много бывших военных, которые якобы тоже были объединены в контрреволюционные кружки и изловлены. Духовенство в камере было представлено почтенным епископом Аркадием и двумя скромными, запуганными сельскими попами.

…Предлагаю в родословных будущего приплода усилить имя Огня-Молодого, которое встречается у двух столь классных современных рысаков, как Турчонок и Удалый-Кролик. Помимо этого, Огонь-Молодой является отцом весьма успешного производителя Эх-Ма.

Если Бутырки славятся своими клопами, то в Тульской тюрьме их почти нет, то есть их столько, сколько полагается иметь в каждом приличном великорусском доме, где едят кислые щи да ржаный хлеб, да говорят в нос, да фанатически привержены к идеям рабоче-крестьянской партии. В Тульской тюрьме клопов мало, зато вшей – мириады. Здесь каждый человек (а их тут свыше тысячи) является ходячим рассадником вшей. Но вши куда безобиднее клопов, их укус безвреднее, и охота за ними куда проще. В Тульской тюрьме установилась традиция – три раза в сутки «искаться», и это строго соблюдается. Тогда вы можете наблюдать, как почти голые люди сосредоточенно ищут в белье насекомых и частенько при этом повторяют «Поймал!».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное