Читаем Лоскутная философия (СИ) полностью

- Нет, - возражал он. - Дети чрезмерно вещи в себе, закрыты. Двадцатилетние тоже вещи в себе, признай: эгоизм, себялюбие, мелковатость, безмыслие, романтический пафос... Тридцатилетняя, вот кем я одержим.

- И чт'o в ней?

- Тридцатилетняя может делиться счастьем.


583

Так называемый "настоящий мужчина" носит усы и бороду, дабы видели статус, и много драк чинит ради самки. Помню подвыпивший, налитой глаз, бдящий соперников: не замай моё! Агрессивность валили на эволюцию: мол, самцы ищут первенства, избивая друг друга; гены должны исходить от сильных, лидеров вечной битвы за жизнь . Тогда вопрос: коль такой "настоящий", как бы, мужчина гробит соперников, чт'o он вытворит с самкой? Может, мужской бой - инсценировка ей в назидание, чт'o с ней будет, вздумай брыкаться?

Довод о силе как о ведущем, творческом факторе управляет мышлением. Мол, иначе нельзя никак, правит сила, коя (насилие в существе своём) побудитель прогресса. Факт: даже умные и душевные нестандартные женщины покоряются сильным. Даже культурные просвещённые женщины, если муж их ледащий, млеют по сильному ради чувства покоя. Ведь - закон жизни; взятые силой часто таятся, думая, что попали под прессинг инстинктов-де, неудержных, природных, значит законных. Важно, что именно при таких рабских взглядах войны плодятся, сила же будет вечно господствовать. Если мир есть война всех со всеми - правит сильнейший. Диву даёшься, как при таком отношении к принципам и интенциям жизни быть ухитряются Хокинги, Уандеры и другой "утиль", демонстрируя, что понятие "если бы" во всемирной истории, - что не ведает сослагательных наклонений, как полагают, - всё-таки действенно. Мир, возникший на нежности, чуткости и ранимости, на эмп'aтии, дружестве и беззлобии, т. е., вроде бы, мир отверженных, существует. У первопредков, Евы с Адамом, были потомки. Каин скопировал путь Адама - метод насилия. Нарастала агрессия, порождавшая войны. Но, может, кто-нибудь сохранил дух рая? Кто? Сиф, Ен'oх, Ада, Цилла? Если встречаются, кто не ценит грубую силу, райские свойства передаются. Их носят женщины - существа мягкосердые, незлобивые нравом. Им ли заискивать перед силой и отдавать её гнёту слабость, чувствительность, интуицию, ласковость и другую перцепцию не от мира сего? К примеру, есть бегемоты, злобные, агрессивные твари, сходно могучие. Что случается в брачную пору? Страшная половая агрессия: бегемот-самец убивает соперника, у тщедушных нет шансов. НО! Самка вдруг выбирает не чемпиона, а неудачника либо, если тот пал, стороннего, что вне брачных ристалищ. Вся агрессивная мощь бесплодна или плодится меньше, чем тщится. Твари вернутся в рай. Что до женщин, любящих силу, то они твари бесповоротно.


584

Видишь лощёного шейха из Абу-Даби, что продаёт нефть, строит отели либо скупает банки да фирмы, видишь смуглявые щёки, глаз избалованного плейбоя в п'aтине важности - и тоска берёт. У него яхты, женщины, солнце, власть, голливудские зубы, перстни, курорты, образование, "мазерати", статус с оплаченным чувством гордости - у тебя становище типа хрущёвки, бедность, невзрачность, ржавая "лада", немощь, уныние с приложением чувства собственной гордости, презираемой всеми. Так обстоят дела. И от этого грустно. Жизнь скоротечна. Лучше не будет. Будет всё хуже.

Но как-то утром солнце проглянет - и понимаешь: ты ценен тоже. У абу-дабского шейха роскошь - у тебя скудость. Ею владеть есть сходственно быть владетелем. Так Христос владел нищими, звался "Царь Иудейский". Плюс я владею всеми мне близкими с их особостью, специфичностью. Я величу их самость как летописец. Нефть, "мазерати" только штамповка. А мои близкие - это то, что бывает раз в вечность. Может, у шейха тоже особость, но он презрел её. Шейх par exellence занят д'eньгами. А я - жизнью, той самой жизнью и её видами, что уходят бесследно, невозвратимо...

Стало быть, он шейх, скажем, Страны - я Жизни. Ибо мне ведом щёлк соловья в ночи, ликованье хруща в полёте, запах коры зимой, трепетанье осины и слёзы девушки по невесть чему, вот такие вот вещи, лишние миру, нужные только Богу да мне.


585

В Крещение воды, дескать, "святые", после - простые. Святость сезонна и календарна? Что, всемогущий Бог мощен раз в году? Или жаден?


586

Явно, у женщин разума меньше. Женщины здоровей мужчин. Значит, разум ведёт к недугам?


587

Дух русских буден. Роль классовых социальных битв современное киношулерство сводит к шулерству Парвуса как творца революции.


588

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги