Love is above all (СИ)

— Не перебивай, пожалуйста. Дело даже не в том, что будут говорить люди, а в том, как это будет сказываться на мне. Только-только всё утихло с моим замужеством, разговоры о том, что я якобы увела Ваню из семьи, отошли на второй план, а тут… Развод. Господи, Дим, я представляю уже эти заголовки. А как всё это отразиться на Тасе? Это же будет любимая тема для прессы. Все начнут копаться в прошлом, разбираться, что да как. Поднимут же всё, что можно и нельзя, из нашей «прошлой жизни», — Ханова, ты обещала не ныть, держись!

— Мне показалось, или мы договаривались оставить прошлое в прошлом? Что было, то прошло, Поль. Плевать, что всё это всплывёт. Это было, но этого больше нет, — есть вещи, от которых нет смысла бежать. Догонят.

— Прости меня, — так тихо, что я была уверена, что он даже и не расслышал. — Я очень виновата перед тобой и…

— Поль, мы закрыли эту тему, слышишь? — переплетая мои холодные пальцы со своими, Дима уверенно смотрел мне в глаза, и, хоть он и сказал, что мы «закрыли» эту тему, он всё равно пытался найти в моем зеленом омуте ответ на самый простой и глупый вопрос: «А за что извиняется-то?». И как бы он не старался это скрыть, но это действительно так. — Какой смысл теперь уже копаться в прошлом и искать виноватых? Что сделано, то сделано, мы ничего уже не исправим. Пойми, мы ведь обычные люди, а не волшебники, и мы не в силах взять и изменить то, что случилось ещё год назад. Но зато мы можем начать жить так, как ещё никогда не жили, по-новому. Понимаешь? Отпусти, забудь всё то, что случилось в прошлом. К тому же, в том, что произошло, виноват я. Только я. И именно поэтому я тебя сейчас ещё раз настоятельно прошу дать второй шанс мне, да и самой себе. Пусть люди вокруг говорят всё, что им угодно, но ты на это никак реагируй. Игнорирование и безразличие – это и будет наша лучшая защита. Поняла меня? — ой, Димка-Димка, мы с тобой совершенно о разных вещах разговариваем.

— Поняла, но субботний ужин в ресторане всё равно никто не отменял, — натягивая на себя фальшивую улыбку, от которой я успела уже порядком отвыкнуть за эти дни, проведённые с Димой, я сильнее прижалась к мужскому телу, пытаясь успокоить себя и своё сердечко.

Всё ещё будет. Мы обязаны пройти через всё это вместе.

[…]

«Что было не исправится, я вырвала пять лет страниц,

Пусть они в огне плавятся, распепелив границы.

Моё со мной останется: семья, любовь саксонца.

В чем между нами разница? Это солнце…»

— Катя Нова, «А мы, не мы».

Суббота.

— Что? Вань, не тараторь, пожалуйста. Да, я тебя внимательно слушаю. Ещё раз повтори. Вань, ещё раз, я тебя не понимаю. Что? Когда? Подожди, а что случилось? Вань, пожалуйста, успокойся. Всё, тихо, жди меня, я скоро буду, — подобные крики с моей стороны уже несколько минут раздавались по всей квартире Гагариной, создавая и без того ещё более шумную атмосферу.

— Что стряслось-то? — ошарашенная от моего беспокойного и бледного вида Полинка подлетела ко мне, как только я прервала телефонный разговор. — Чего он хотел? Поль?

Словно не замечая подругу и не отвечая на ее непрерывные вопросы, я мигом понеслась в другую комнату, где за две недели успела уже в буквальном смысле «прижиться», если можно так, конечно, выразиться, вместе со своим крохотным чудом, от которого всё никак не мог отлипнуть Андрюшка. Господи, как я благодарна Гагариной и ее семье за то, что они так гостеприимно меня приняли и разрешили остаться ещё на некоторое время. Димка с Андрюшей вернулись ещё на той неделе, но с их приездом атмосфера в квартире стала, наоборот, более уютнее, хотя мне казалось, что я с ними буду чувствовать себя немного неловко. Хорошо, что мне всего лишь показалось.

— Поль, ты мне объяснишь, что происходит? — зашедшая в комнату почти сразу после меня Гагарина с непониманием смотрела на то, как я мечусь из одного угла в другой в поисках своих вещей и начинаю без разбора всё скидывать в небольшой чемоданчик, даже, видимо, не соображая, что с такой «упаковкой» у меня не получиться упаковать и одной трети моих шмоток. Если честно, у меня вообще не было ни капли минуты или хотя бы желания что-то сейчас объяснять и обсуждать, но разве это хоть когда-то волновало эту любопытную блондинку? — Ханова, мать твою, что случилось?! — уже не на шутку разозлившись, Полина выхватила из моих рук очередную блузку, которая через секунду должна была быть в чемодане, и с силой схватила меня за трясущиеся плечи. Да, меня трясло. Сильно. — Возьми себя в руки! Пелагея, я говорю, успокойся! Сейчас ты глубоко вдыхаешь, медленно выдыхаешь, потом считаешь до десяти, а затем спокойно и без истерики мне всё объясняешь. Поняла?

Не осмелившись ослушаться подругу, я коротко кивнула и выполнила все её указания по порядку. Как только мой внутренний голос проговорил чёткую цифру «десять», я почувствовала, как мои нервы немного успокоились, а дикое желание как можно быстрее сорваться с места незаметно растворилось где-то в приятном запахе цитрусов, облетевшем всю квартиру.