Ловец Чудес

– Я могу позволить тебе подменять Хелая и участвовать в спасении Чудес, но манеж – нет, прости. Любая ошибка, любой промах, который породит волну домыслов и слухов, станет для нас фатальным.

– Хорошо, – я кивнул. – Тогда… Тогда я попробую убедить гномов позволить мне протереть их проклятые столы, к которым намертво прилипают рукава.

– И попробуй отодрать от них пепельницы, – попросил Капитан.

Я вышел в осеннюю ночь и закрыл за собой дверь. Теперь мне было известно, что я не самый опасный зверь в Караване, а самый разыскиваемый.

И видит бог, я бы предпочел оставаться в неведении.

На этот раз переправу решили провести ночью, чему я несказанно обрадовался. Во-первых, посмотреть на работу Пожирателя Времени, способного провести сквозь портал целый Караван, я мечтал еще с прошлого раза, а во-вторых, поток зрителей стал иссякать. Как сказал бы Капитан, рано или поздно цирк должен уехать из города.

В эту ночь не спал никто: все Чудеса вышли из вагонов и кутались в куртки и плащи, пытаясь защититься от пронизывающего ветра. Многих я не видел прежде. На мой открытый (как мне казалось) взгляд они отвечали подозрительным прищуром. Некоторые скалили зубы. Во всем Караване было не найти Чудес, похожих друг на друга: Двуликий казался согбенным стариком рядом с Чиэсой; темная кожа Хаджи контрастировала с розовой, нежной кожей эльфов, которых он пытался удержать в вагоне; разукрашенная, как рождественская елка, Эхо выглядела еще ярче на фоне Эрис, завернутой по самый нос в вязаный черный шарф.

Горгона увидела меня и принялась махать руками. Я подошел ближе и попытался дружелюбно улыбнуться. Эхо закатила глаза.

– Надо поговорить, – сказала она.

– Ну, тогда давай поговорим, – согласился я.

– Не со мной, – Сирена кивнула в сторону Эрис. – Она хочет.

Горгона принялась говорить что-то по-гречески, а я старался придать лицу осмысленное выражение, не понимая ни слова.

Вопреки всеобщему мнению, никаких змей на голове Эрис не было – обычные, чуть рыжеватые волосы неопрятными прядями ниспадали на плечи. Ее лицо словно долго обтесывал ветер: квадратный подбородок, тонкие губы, поистине греческий профиль, высокие скулы и веснушки, обильно усеивающие кожу. Глаза опять закрывали темные очки, это к лучшему. Неизвестно, действует ли ее сила на вампиров, но быть первооткрывателем в этом деле мне хотелось меньше всего на свете. Татуировок на ее худых и жилистых руках были десятки, среди полуобнаженных русалок и солнц я увидел несколько надписей на греческом. Довольно забавно, что она завернулась в шарф, но не надела ни пальто, ни куртку.

– Она говорит, что слышала твою беседу с Капитаном и тоже хочет принимать участие в спасении Чудес, – перевела Эхо.

– Разве она понимает наш язык? – удивился я.

– Понимает, но говорить не может.

Эрис нетерпеливо помахала рукой перед моим лицом, привлекая внимание.

– Все решает Капитан, – сказал я. – Если он позволит, то…

Она перебила меня и принялась горячо говорить, отчаянно жестикулируя. Эхо хмурилась, внимательно слушая ее.

– До того как Барос схватил ее, – начала переводить клоунесса, – она не задумывалась о том, каково жить другим Чудесам. Она считала себя почти человеком, только лучше. Ее дело процветало, денег было в достатке, и в какой-то момент она просто забыла, в какой опасности находится. Только оказавшись запертой, она вспомнила, – Эхо перевела дух, – кто она такая.

– И теперь она хочет спасать Чудеса из лап Коллекционеров? – Я покачал головой. – От меня ничего не зависит, правда. Если бы я мог…

Она снова перебила меня.

– Старик слишком печется о безопасности Каравана. Жизнь Чудес должна быть превыше всего, – перевела Эхо.

– А как же Чудеса в Караване? Недостаточно просто спасти их, нужно обеспечить им спокойную жизнь, – отрезал я.

Эхо странно посмотрела на меня, но ничего не сказала.

– Она говорит, – по моей спине поползли мурашки, – что погорячилась. И что надеется на тебя.

Хелай кивнул Эрис и ослепительно улыбнулся. Его темные волосы были убраны под воротник куртки, а взгляд казался таким усталым, словно он не спал несколько дней.

– Спасибо, – с сильным акцентом сказала горгона.

– Всегда пожалуйста, – ответил он. – Удивительная женщина, правда? Не многим из нас удается занять свое место в мире людей.

– Что тебе известно? – нехотя спросил я.

– Только то, что она сказала. Эрис не попадала в руки Ловцов, ее пленил некий Барос. Как я понял, она вела с ним дела, но, как только до него дошли слухи о том, кто она, мерзавец приехал в Грецию и отыскал ее. Чем, говоришь, ты занималась?

Эрис коротко ответила. Хелай усмехнулся и покачал головой.

– Это не то, чем принято хвастаться. Она продавала кое-что, что продавать не следует.

– Как ты скрывалась все это время? – удивленно поинтересовался я. Эрис открывалась с совершенно неожиданной стороны.

Она ответила, Хелай внимательно выслушал ее и перевел:

– Учитывая род ее деятельности, никто не возражал против того, что она всегда носила очки. Глаза меняются, когда ты употребляешь то, что продаешь.

Я не мог поверить в услышанное и смотрел на горгону в немом изумлении.