Ловец Чудес

Лиам выбежал мне навстречу и закружился у моих ног. Я потрепал эллиллона по волосам.

– Где остальные?

Лиам прожужжал что-то и протянул мне пожеванную с одного конца чурчхелу. Я вежливо отказался.

– Это тебе Ивонн дала? – Я забрался в Гнездо. – Вкусно?

Судя по довольному перемазанному лицу, Лиаму было очень вкусно, настолько, что он на некоторое время забыл о жуках и прочих ползучих тварях.

Леон и Ниса спали в своих крошечных гамаках, а остальные возились с кошкой. Они гладили ее пухлыми ладошками, но по блеску в глазах Детей Ветвей я понял, что жить старушке осталось недолго.

– Нет, нет, нет. – Я поднял перепуганное животное и прижал к груди. – Оставьте кошку! Лир, отцепись…

Лир и Неил обхватили мои ноги, не давая сдвинуться с места; Лиам забегал вокруг, размахивая чурчхелой. Всё вместе это напоминало филиал сумасшедшего дома.

– Хватит. Появившаяся Эхо подхватила на руки Лира, тот звонко рассмеялся и принялся хохотать еще громче, когда она начала щекотать его.

– Они пытались съесть кошку, – попытался объясниться я.

– В третий раз. – Эхо поставила эллиллона на пол и пригрозила ему пальцем. – Не трогайте Пятнышко.

Услышав свою кличку, кошка жалобно мяукнула.

– Кошек и собак есть нельзя, – продолжала распекать эльфов Эхо. – Это наши друзья.

– Если они решат полакомиться собачатиной, нужно напомнить им, что единственные представители этого семейства в цирке – армянские вервольфы. – Я наконец сумел оторвать от себя Неила.

– Что вы тут делаете? – в вагон заглянул Хаджи.

Я заметил в его руках ведро и едва не рассмеялся.

– Все приходят в Гнездо, чтобы занять руки и подумать? – спросил я.

– Обычно да. – Хаджи улыбнулся. – Здесь всегда есть работа и приятная компания. Почему у тебя в руках Пятнышко?

– Они пытались…

– Не может быть, опять?! – Хаджи упер руки в бока. – Неил, я вас предупреждал.

Эльф кокетливо спрятал руки за спину и взглянул на кардиста исподлобья.

– Давай ее сюда. – Я передал Хаджи кошку. – Отнесу ее Чиэсе, она неплохо ладит с животными.

– У нее и так живут Черныш и Туман, – напомнила Эхо.

– Проклятие. Тогда оставлю ее себе.

Хаджи поднял кошку и критически посмотрел на нее. Пятнышко подобрала пушистый хвост и попыталась сжаться в комок.

– Отнесу ее в вагон и вернусь. Чем ее кормить?

Ворча себе под нос, кардист ушел. Я испытал непередаваемое облегчение – теперь за судьбу кошки можно не переживать.

– Три ведра, а воды нет. – Эхо покачала головой.

– И метлы тоже. – Я огляделся. – Кажется, я оставлял здесь одну в прошлый раз.

– Забудь. Если что-то осталось в Гнезде, больше ты этого не увидишь.

– Что они с ней сделали? – Я подозрительно покосился на притихших эллиллонов.

– Кто его знает. Может, из нее тоже выросло дерево.

Вскоре вернулся Хаджи. Вместе мы вымели из Гнезда прелую солому, вымыли пол и выгребли весь мусор из эльфийских тайников. Обескураженные подобной наглостью, эллиллоны порицали нас жужжанием, сидя на жердочках под потолком.

Потом мы сидели на улице, кутаясь в местами прожженные пледы. Мне холодно не было, но от некоторых человеческих привычек сложно избавиться.

К нам присоединилась заспанная Эрис. Она прошаркала мимо меня и бесцеремонно уселась на колени Хаджи. Тот открыл рот от возмущения, но горгона успела зажать его рукой.

– У вас есть огонь? – Эрис достала из-за уха плохо скрученную самокрутку. – Гном не дал мне спичек.

– Не имей дел с гномами. – Хаджи поднес к самокрутке палец, и ее кончик начал медленно тлеть. – Это правило. Не удивлюсь, если он набил ее чаем.

Эрис глубоко затянулась, закашлялась и, хрипя, сказала:

– Точно не чай.

Какое-то время мы сидели молча, наслаждаясь видом лилового горизонта. До рассвета остался примерно час.

– А что там, в Шотландии? – нарушила тишину горгона.

– Дожди и туманы. – Хаджи поежился. – Как житель пустыни, я крайне недоволен этим фактом.

– У Каравана будет дом. Многие устали скитаться.

– Откуда ты знаешь? – спросила Эхо.

– Я плохо говорю, но хорошо слушаю. – Эрис хитро улыбнулась. – Тех, кому нужен дом, больше, но те, кто хочет выступать, кричат громче.

– Как всегда, – проворчала Эхо.

– Хочу отдельную комнату, – в голосе горгоны появились мечтательные нотки.

– Почему ты не спишь в такое время? – спросил ее Хаджи.

– Услышала вас и пришла.

– Но твой вагон в самом хвосте, как…

– Я ночевала у Чиэсы.

Мне стоило большого труда сохранить серьезное выражение лица. Что ж, это не мое дело, правда?

– А, ну, – смутился Хаджи, – здорово, что вы подружились.

– Она учила меня языку, – как ни в чем не бывало продолжила Эрис.

– Ты попросила кицунэ научить тебя английскому? Японскую кицунэ? – Хаджи прыснул.

– Хаджи, – одернула его Эхо.

– Нет, вы только подумайте! В Караване полно тех, кто действительно хорошо говорит на англ…

– Хаджи, – с нажимом повторила Эхо.

– …даже я куда лучше владею языком, ты могла бы…

Он резко замолчал.

Мне показалось, что я услышал, как кровь приливает к щекам джинна. Его темное лицо стало еще темнее.

– А. А-а-а… – протянул он и замолчал.

– Мне пора. – Я встал. – Рассвет вот-вот наступит.

– Не скучаешь по солнышку? – спросила Эрис.

– Иногда, – признался я.

– Пропустишь переправу, – сказала Эхо.