Ловец Чудес

– Это к лучшему. Ненавижу суматоху.

– Провожу. – Она тоже встала и махнула мне рукой.

– Посмотрите-ка на них, – проворковала Эрис.

– Если что – зови на помощь! – выкрикнул Хаджи.

Мы медленно побрели вдоль бесконечной вереницы вагонов. Я слышал, как спят их обитатели, слышал их дыхание и сердцебиение. Эхо долго молчала, а затем сказала:

– Я хотела извиниться.

– Забудь. – Я махнул рукой. – Это твоя природа.

Она насупилась. Я взглянул на ее босые ноги и подавил желание предложить ей проехаться на моей спине.

– Ты очень аппетитно пахнешь, – тихо сказала она. – Ничего не могу с собой поделать.

– Сейчас ты скажешь, что мне нужно держаться от тебя подальше? – Я усмехнулся.

– Должна, но не скажу. А ты все равно не стал бы.

– Не стал бы, – подтвердил я. – Меня привлекают люди с большими сердцами, знаешь.

– Только сердцами?

Я мог бы сказать, что ее глаза-океаны поглотили меня, что я утонул в соленом вкусе ее крови, что каждый вечер ищу в толпе ее пеструю клоунскую одежду и синий парик, но зачем? Сама природа встала на нашем пути, и мы ничего не можем с этим поделать. Я мертв, а она не прочь отведать мертвечины – вот и вся близость, на которую мы способны.

– Хорошего дня, Эхо. И, да, – я почти вошел в вагон, но остановился на полпути, – в тебе прекрасно не только сердце. Но я мертв. Во всех смыслах.

Она робко открыла рот, чтобы что-то сказать, но я безжалостно захлопнул перед ней дверь. Хватит. Пока эти чувства не обрели форму, нужно избавиться от них. Нас разорвет пополам, если мы позволим себе думать, что между нами что-то возможно. Сирена и ее обед, кровопийца и пожирательница падали – хороша пара, ничего не скажешь.

В моей жизни случались неудачные влюбленности, но они никогда не были настолько безнадежными.

Глава 25

Будь я поэтом, Шотландия стала бы моим любимым местом. Я бы называл ее Страной туманов, бродил по бескрайним полям и подставлял лицо дождю, наслаждаясь пейзажами и тоской, пробуждающейся в сердце. Но какой же разной она может быть! Несколько месяцев назад я был сражен красотой этой страны, но сейчас, в конце промозглой осени, мелкая морось и пронизывающий ветер выводили меня из себя. Уже трое суток Караван тащился по размытым дорогам. Несколько раз нам приходилось останавливаться, чтобы подтолкнуть застрявший вагон. Чудеса, и в лучшее время обладающие скверными характерами, окончательно обозлились на Капитана и друг на друга. Налипшая на брюки грязь и промокшие ботинки никогда не способствовали улучшению настроения.

Перед отправкой мы с Капитаном и Хаджи долго изучали карту, купленную одним из гномов. Когда мы заблудились в первый раз, тот признался, что карту ему продал какой-то проходимец неподалеку от вокзала. Только тогда мы поняли, что изображение на ней неточное, что многие дороги давно поросли травой, а расстояния не соответствуют действительности. Потерявший терпение Пожиратель Времени открыл нам портал, ведущий в окрестности Глазго, и предоставил нас самим себе.

Ивонн, Эрис и Хелай отправились в город, чтобы закупить провизию для путешествия. Я весь вечер нервно теребил карту, стараясь хотя бы предположить, как далеко нам придется ехать.

– Притащили нас в такую глушь. – Швимпик уселся на стул и принялся яростно набивать трубку. – Никто о моих суставах не думает, никому нет дела до гномов. Чего вылупился? Есть что сказать?

Я покачал головой и хотел было ретироваться, но гном не был намерен отпускать меня.

– Да сядь ты, куда собрался? Тебе что, мое общество неприятно? Какие-то проблемы?

– Никаких проблем, – ответил я.

– А чего это ты выглядишь так, будто дерьма нанюхался? Паршивое местечко, верно? Холод до костей пробирает, да, до самых костей… Слышишь, в том месте хотя бы есть где кости кинуть?

Я пожал плечами.

– Опять в вагонах ночевать, да? А ведь зима скоро, ты хочешь, чтобы мой зад намертво примерз к стулу или что? Лучше бы тебе…

Ворчание гнома уверенности мне не прибавляло. Ежедневно я думал о том, куда веду Караван, пытался представить, что ждет нас в конце пути, но каждый раз, когда в душе начинал теплиться огонек надежды, кто-то тушил его, высказывая свои самые скверные предположения.

Три дня назад, уводя Караван от Глазго, Капитан выглядел полным уверенности, но сейчас его лицо посерело и осунулось, а взгляд стал затравленным. Я видел, как Чудеса направляются к его вагону, замечал их раздосадованные лица и втайне радовался, что объясняться с ними приходится не мне.

На четвертую ночь в дверь моего вагона постучали, и я с удивлением обнаружил на пороге промокших Эрис и Эхо. Посторонившись, я впустил их, но не успел закрыть дверь, как следом за ними ворвался взмыленный Хаджи.

– Ну и холодина, – проворчал он и стащил с себя промокшее пальто. – Ты ведь холода не чувствуешь? Повезло же тебе!

– Скоро наступит зима. – Эрис села на край стола и принялась сворачивать самокрутку. – Лучше бы мы отправились к морю.

– Не трави душу. – Хаджи стащил с моего матраса одеяло и завернулся в него. – Зима у моря… Только подумаю об этом – и сразу мурашки по телу. Понес же нас черт сюда.