Ловушка диагноза. О психотерапевтах, которые изобретают все больше болезней и все меньше помогают людям

Проблема выгорания не только индивидуально-психическая, а общественно-экзистенциальная. Те, кто после многолетнего терапевтического сопровождения снова оказались в нормальном состоянии, говорят именно об этом. Излечившиеся от выгорания считают, что они утратили смысл жизни, крутились как белка в колесе и лишь истощение позволило им одуматься. Массово появляющиеся симптомы изнеможения являются здоровой реакцией телесно-психической системы, а вовсе не болезнью, для которой требуется цифра в МКБ.

Системный вопрос «Какую социальную проблему решает подобное развитие?» в этом отношении показателен, ведь социологии в необычных явлениях важна не индивидуальная проблематика, а последствия для общественных взаимосвязей, то есть реакции многих людей на конкретные социальные обстоятельства. Таким образом, массовое распространение психических симптомов приобретает смысл и положительную оценку.

В случае революционных изменений ответ на системный вопрос окажется простым. Мятежами и бунтами хотят уничтожить угнетение. Забастовками – решить проблему малой зарплаты или плохих условий труда. А как индивидуумы могут решать свои насущные проблемы в мире, где почти не осталось рабочего класса и профсоюзов и трудовые договоры заключаются на определенный срок, где нельзя возлагать ответственность ни на королей, ни на диктаторов, ни на банки, ни на кого-нибудь еще и в конечном счете виноват сам человек, ведь он ходил на выборы?

В индивидуализированном мире массово появляющиеся психические симптомы берут на себя функцию социального протеста.

Отдельному человеку, который не находит во внешнем мире никого, против кого может восставать, также и потому, что сделал требования этого мира своими собственными, остается лишь психическое сопротивление, протест против самого себя. Когда оно становится массовым, психический бунт превращается в социальный.

Современная психотерапия со своими цифрами и диагнозами не обращает внимания на социальное значение психических проблем, в принципе она вынуждена его игнорировать, иначе возникнут проблемы с классификацией. Кто «оправданно» пребывает в депрессии, а кто «неоправданно»? Этого никто не может решить.

Психотерапия, терапевтически наблюдая за якобы несовершенным человеком, в некотором смысле вырывает его из общественных взаимосвязей. Даже такие древние и распространенные во всех обществах явления, как прорыв к сверхнормальным состояниям сознания – в результате наркотиков, пьянства, эротических эксцессов или другого экстремального поведения, – с психотерапевтической точки зрения кажутся проблематичными и получают статус болезни.

Если бы революционеров (скажем, «арабской весны» или мирной революции в ГДР) подвергли психотерапевтическому исследованию, то единодушно констатировали бы у них психические отклонения: например, у революционеров первых рядов налицо особая семейная ситуация – авторитарный отец, беспомощная, страдающая из-за него мать и ребенок, с самого начала мечтавший о власти и перевороте. Потребность в сопротивлении посчитали бы протестом души против авторитетов или родителей, вызванным обстоятельствами раннего детства. Революционеров снабдили бы цифрой и направили на лечение.

Синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ)

Происходит примерно следующее. Психотерапевтический диагноз в отношении гиперактивной симптоматики не формулируется как: «Речь идет о детях, не имеющих соразмерной возможности для преобразования эмоционального напряжения и возбуждения в физическое движение»; а предложение по лечению вряд ли может быть таким: «Создайте возможности для физической активности на большой территории, свободной от автомобилей, и личное пространство для детей». Напротив, ставится диагноз гиперактивность и лечение осуществляется преимущественного медикаментом риталин.

С социологической точки зрения феномен СДВГ можно описать иначе. Многие дети стараются выделиться, чтобы показать обществу, что у них отнимают не только территорию для физических игр, но и важные элементы детства. Некоторые дошколята живут с ежедневником, ограничены в физической активности, психически перегружены и внутренне одиноки. Обратила ли внимание психотерапия на общественное развитие и отказалась ли она от патологизации этих детей? Нет, она горячо поддержала попытки залечить это явление. Если посмотреть внимательнее, то налицо прямо-таки общественная потребность в гиперактивности. Когда у 50 % всех детей будут наблюдаться такие симптомы и они не смогут сидеть тихо и забивать свои головы ненужными знаниями, этот феномен станет столь серьезной проблемой, что для нее придется искать более эффективные решения: среди них точно не будет психотерапевтических и уж тем более фармакологических.

Депрессии