Ловушка диагноза. О психотерапевтах, которые изобретают все больше болезней и все меньше помогают людям

Подобные высказывания указывают на изменившуюся самопрезентацию и успешный переход в другую идентичность. Отсюда вытекают иные толкования и поведенческие указания, поэтому изменяется поведение человека и его описание другими людьми.

Смена идентичности происходит постоянно, даже если на протяжении всей жизни полагают, что не меняются. Из младенца превращаются в ребенка, затем во взрослого, потом в старого человека, из приспособленца – в бунтаря, из любящего – в одинокого, из счастливого – в сломленного, из активного – в сдавшегося, из богатого – в бедного, из политика – в безработного, из здорового – в инвалида, из семейного – в неженатого, из бездетного – в отца/мать… из бесчисленных одних – в бесчисленные иные варианты, и наоборот.

Иногда смена идентичности происходит без проблем, иногда она вызывает психические кризисы. При этом механизм решения проблем всегда одинаковый. Он состоит в том, чтобы начать развиваться и стать «другим».

Вопрос насчет решения гласит не «что», а «кто»

При решении психических проблем речь идет о принятии другой идентичности (или расширении недостаточно стабильной идентичности). То есть речь не о том, что надо делать, а о том, кем – в отношении жизненной области, в которой возникла проблема, – в будущем ты хочешь быть.

Почему проблемы нельзя решить с помощью вопроса «что», по крайней мере психические проблемы, заслуживающие данного наименования? Это же совершенно нормально, что кто-то, имеющий проблему, вначале спрашивает, что он должен делать, а что нет, дабы избавиться от проблемы. Но именно из-за этого дело не двигается, а с самого начала буксует. Вопрос «что» ставит проблемная идентичность. То есть та идентичность, с которой некто идентифицирован и за которую намерен держаться. Конечно, эта идентичность порождает проблему, потому что не уступает места «Не-Я», будучи нацеленной на собственный специфический смысл и соответствующее ему поведение. Советовать, что ей изменить, бессмысленно, так как она не может следовать совету.

Позвольте разъяснить эту взаимосвязь на примере из практики. Речь идет о 58-летнем менеджере большой фирмы, пришедшем в консультацию с жалобой, что в неподобающий момент он вдруг начинает плакать. Например, недавно он заплакал, когда торжественно зачитывал поздравление юбиляру – довольно известной личности. Консультант стал расспрашивать, когда это случилось с ним впервые. Оказалось, почти 15 лет назад, во время просмотра кинофильма. Там был эпизод, когда мужчину вся деревня несла на руках за то, что тот вытащил сироту из реки, а затем содействовал строительству детского приюта. «Слащавая мелодрама, а я разрыдался – ужасно неловко», – считает мужчина. Консультант задал вопрос, что переживает герой в кино, когда его несут на руках. Во время ответа у клиента потекли слезы из глаз: «Что его любят».

Мужчина рассказывает о том, что из-за его вечной занятости сын с женой с ним практически не общаются. Идентичность, с которой он соотносится, в ходе консультации обозначается как «сдержанный», а психическое нарушение относится к «растроганному». К психотерапевту пришел «сдержанный», которому неприятны слезы и который хотел бы взять умиление «под контроль». Очевидно, «сдержанный» на вопрос «Что делать?» ответил бы не рассуждая: «Соберись и не рыдай». Это выясняется, когда мужчина начинает плакать. И тут же говорит: «Посмотрите, снова неуместное время для слез». Консультант спрашивает, а когда уместное время. «Сдержанный» молчит, что, вероятно, означает «не имею понятия». Теперь консультант обращается к «растроганному» и спрашивает, «неприятны» ли ему слезы. Тот отвечает: «Ни в коей мере, напротив, это так по-человечески».

«Сдержанный» может только контролировать и ничего другого, а «растроганный» позволяет себе кое-что, например он проявляет свои чувства и потребность в любви. Так что абсолютно бессмысленно обращаться к вопросу, что я должен делать, а что нет, пока не поставлен вопрос о проблеме идентичности. Ответ, способствующий решению, может дать только идентичность решения, та идентичность, которая прежде считалась «Не-Я» и которая пытается участвовать в жизни клиента. Если спросить этого «растроганного», что надо делать, то он и сам знает, причем без всякой подсказки извне, и в этом случае ответит: «Обратись к людям, которые тебе дороги, – жене, сыну, скажи о своем одиночестве, о том, что они для тебя значат, а также что тебе мешает». С большой вероятностью можно предположить, что нарушение, состоящее в избытке чувств, исчезнет, как только мужчина сделает то, что рекомендует ему идентичность решения.

Можно бесплатно получить массу советов – из журналов, от друзей, консультантов или психологов. Пользы от них не будет, пока не появится тот, кто сможет им последовать. Лишь когда человек начнет говорить «Я» по отношению к «Не-Я», он примет идентичность, допускающую другое поведение. Иная идентичность не зависит, однако, от чьих-либо советов, она сама прекрасно знает, что делать. У нее имеется решение.