Ловушка для охотника (СИ)

— Не знаю, мы отдали рабов по оптовой цене хозяину рынка, а он уже реализовывал их в розницу.

Капитан не успел даже вскрикнуть — так быстро вторая тяжелая рука свернула ему шею.

***

Высокий мощный человек с длинными золотыми волосами прошел на рынок рабов — торговля была в самом разгаре.

— Эй, — обратился он к одному из торговцев, который, продав свою партию, стоял в теньке и пересчитывал выручку. — Мне надо найти одного раба, которого продали здесь. Как это сделать?

— Ну, если у тебя есть золото, чтобы освежить память продавцу, то легко, — улыбнулся торговец. — Откуда этого раба привезли?

— С пиратской галеры, утопившей «Пьяного дракона», — ответил незнакомец.

— А-а, да, это было довольно давно, но у нас хорошая память на товар, — кивнул торговец. — Пиратские поставки обычно продает с торгов Холли. Сегодня у него выходной, и он, скорее всего, пьет кофе во-о-он в той лавке, там его двоюродный брат торгует. Найдешь его.

Незнакомец поджал губы, достал серебряную монету и отдал ее торговцу. А потом зашагал к лавке.

В ней было многолюдно. Тор спросил у мальчишки Холли, и тот указал на худого смуглого мужчину в расцвете лет, неспешно попивавшего густой черный кофе в углу лавки в компании таких же бородатых молчаливых типов.

— Ты — Холли? — спросил Тор.

Холли лениво посмотрел на него из-под тяжелых век и кивнул.

— У меня есть к тебе вопрос.

Холли вместо ответа поднял вверх два пальца. На одном сверкал золотой тяжелый перстень. Тор молча достал две золотые монеты и протянул ему. Холли попробовал монеты на зуб, а потом убрал их куда-то за пазуху, поднялся с места и кивнул Тору.

Они вышли с черного хода и оказались в узком проулке, где от жара, казалось, камни плавились.

— Ты продавал рабов с «Пьяного дракона», там был один — высокий, белый, черные волосы, зеленые глаза.

— Вроде был, — медленно протянул Холли. — А тебе что до него?

— Мне надо знать, кто его купил, — ответил Тор.

Холли снова улыбнулся и поднял вверх пятерню.

— Пять золотых? — поднял бровь Тор.

Холли ухмыльнулся и кивнул.

— Я уже дал две, — напомнил Тор.

— Рабов много, всех-то не запомнишь, — нагло усмехнулся ему в лицо Холли.

Тор вдруг весело улыбнулся и кивнул. Холли жадно следил, как этот чужестранец полез за кошельком. И вдруг на него словно обрушилось солнце с неба — глаз пронзила острая боль, а горло перехватила каменная хватка.

— Кто купил раба?

Холли хрипел, брыкаясь и пытаясь оторвать от горла чужую руку. Из окровавленной глазницы текла кровь, смешанная с жидкостью из лопнувшего глаза. Тор пропихнул палец еще чуть дальше в глазницу и ощутил, как от боли Холли забился в судорогах, пачкая штаны и давясь кровью из прокушенного языка.

— Кто купил раба?

— Лассар! Евнух Вазириса!

Тор вынул палец из развороченной глазницы, достал из кармана золотую монету и сунул ее прямо в кровавое месиво.

— За такую информацию вполне хватит одной монеты, — заявил он потерявшему сознание Холли. — А жадность — это плохо.

========== Кровь и тьма ==========

Локи носил на запястье простую веревочку — первая ступень обучения. Все его время занимали тренировки и дела на благо Клана: он выполнял мелкую работу, вроде подметания полов и рубки дров. Новичкам с веревочками, которых Локи насчитал еще человек десять, запрещалось вступать в разговор с кем бы то ни было, а также отлынивать от своих обязанностей. Спали они все в одной узкой пещерке, где на сухом, посыпанном тростником полу лежали плетеные циновки. Одеял не полагалось. Утром все умывались у водопада холодной водой, потом завтракали пресной кашей из крупы, а потом начинались бесконечные тренировки.

Мираж снова ушла в туман, и Локи ее долго не видел — здесь не вели счет дням, и Локи почти сразу потерялся во времени и не мог уже понять, сколько он живет в Клане — неделю, месяц, полгода… Дни были однотипными, ровными, тяжелыми и пустыми. Неизменная красота гор, сочные короткие рассветы и внезапные заходы настраивали на торжественный лад и располагали к размышлениями.

Локи чувствовал, что снова меняется. Однотипный тяжелый труд, природа, молчание и окружающие его убийцы с умиротворенными лицами святых вырабатывали и в нем какое-то равнодушие, затягивающее и неодолимое. Локи тоже становился спокойным и отрешенным. Личность его постепенно стиралась. Но по ночам у молодого графа всегда случалась минута внезапного просветления, когда он становился собой: стоило ему вспомнить, кто он, что с ним случилось и лицо Тора, как Локи охватывала острая ярость. И тогда звенящая пустота в голове рассеивалась, а оставалась только цель — выжить. Вернуться и… Дальше Локи пока не загадывал.

Через некоторое время ему и еще двум послушникам велели отправиться ко входу в долину и встретить там очередного кандидата. Локи его убил — быстро, без радости или ненависти, так же спокойно и сосредоточенно, как подметал пол.