Ловушка для ворона

Она отнюдь не принадлежала к тому типу женщин, который нравился Эдмунду, но Грэйс почувствовала между ними доверие, которого не замечала раньше в его отношениях с женщинами. Со Сью, скажем, он флиртовал, был предан ей, но никогда не вёл себя как друг.

Ответ Эдмунда утонул в повторившемся несколько раз крике экзотической певчей птицы, сидевшей на насесте в клетке у стены. На двери клетки висел огромный замок. Грэйс задумалась, не раздражал ли крик птицы пациентов так сильно, что они пытались убить её. Она бы не удивилась. У другой стены располагался водоём с тропическими рыбами. Вода была мутной и зелёной.

– Эдмунд, к вам посетитель, – радостно объявила Элизабет.

– Тогда я пойду, – сказала темноволосая женщина. – Оставлю тебя в покое.

– Спасибо, Белла.

Белла быстро удалилась. Поймав взгляд Грэйс, она улыбнулась ясной, незамутнённой улыбкой. Грэйс была убеждена, что она медсестра, пока Элизабет не сказала:

– Белла тоже скоро покинет нас.

Эдмунд нарочно отвернулся от Элизабет. Он посмотрел на Грэйс.

– Прости за это.

Она покачала головой. Выглядел он ужасно, хуже, чем тогда в центре города.

– Если собираетесь воспользоваться комнатой для приёмов, я принесу вам чай. – Элизабет взглянула на часы.

Эдмунд застонал.

– С нами здесь всё в порядке, когда вы себя не утруждаете. Терпеть не могу это место. Как клетка. – Когда она развернулась и пошла прочь, он добавил, достаточно громко, чтоб она расслышала: – И её я тоже терпеть не могу, глупая корова.

Мисс Торн он игнорировал. С таким же успехом её могло не быть в комнате. Он разговаривал с Грэйс так, словно они остались наедине.

– Я действительно облажался на этот раз, верно? Просто не мог смириться с мыслью, что нужно жить без неё. И решил, что тебе лучше без меня, меньше беспокойства.

– Ты пытался покончить с собой?

– Даже с этим не справился. Так что теперь я здесь с Деловой Лиззи, которая меня доводит каждые десять минут, чтобы проверить, что я ещё жив.

– Я рада, – сказала Грэйс, – что ты ещё жив.

После первого визита ей разрешили навещать отца без соцработника. На Рождество она отправилась туда на ланч. Большинство пациентов отпускали домой на каникулы, так что Палата Сикамор[4] была почти пуста. Сперва она собиралась спросить у Фрэнка и Морин, может ли Эдмунд прийти к ним, но решила, что у них и так немало поводов для беспокойства. От этой группки мальчиков было особенно много проблем, и Морин всегда выглядела уставшей. Она похудела, под глазами залегли тени.

Так что Грэйс прошла три мили по горе к больнице и уселась с отцом на пластиковую скамейку в столовой. Там также находился Уэйн, подросток-шизофреник, смущавший своих родителей, и женщина, чьё имя Грэйс не сообщили. Из подслушанного разговора пациентов Грэйс узнала, что у женщины был ребёнок, который умер вскоре после рождения.

– Видишь ли, она не может с этим смириться, – сказал пациент. – Они застали её в роддоме, когда она пыталась уйти с чужим малышом.

Две дежурные медсестры старались изо всех сил, и ланч вышел вполне приятным. Они съели индейку, разложенную на горячем подносе, запустили хлопушки и надели бумажные шляпы. Отец в последнее время стал намного спокойнее и даже не слишком негодовал из-за отвратительной еды.

После Рождества некоторое время стояла безветренная и очень холодная погода. Они с отцом, в пальто, шарфах и перчатках, поскольку после тепла палаты на улице было зябко, даже на солнце, гуляли по территории больницы. Теперь ему разрешалось проводить полчаса без присмотра медсестёр. Грэйс показала ему рыжую белку на высоком дереве, которое стояло на границе больничной территории и фермерских земель.

– Я впервые увидела белку, когда гуляла с Нэн, – сказала она.

– Правда? – Его это явно порадовало и позабавило. – Скажи, пожалуйста, ты это помнишь!

– Она знает о твоей болезни?

Грэйс знала, что отец иногда общался с Нэн, переехавшей наконец в приют.

– Боже, надеюсь, что нет.

Эдмунда готовили к выписке. Он должен был посещать группу. Так это называлось – группа. Вела её хорошенькая молодая женщина-психолог. В группе было много театрального, ролевых игр, разговоров. Сперва Эдмунд был настроен скептически, даже враждебно.

– Хрень, – заявил он. – Не пошёл бы туда, не думай, что так они меня быстрей выпустят.

Вскоре Грэйс пришла к выводу, что ему кажется, что группа приносит пользу, потому что он не пропускал сеансов, даже когда подворачивался законный предлог сделать это. Ей было любопытно, что происходит на сеансах, однако в ответ на её вопросы Эдмунд не давал никаких деталей. Такая жажда сотрудничества была на него не похожа, и она надеялась, что он не увлёкся молоденьким психологом.