Ловушка для Золушки

Бывали вечера, когда Ми оставалась дома. Самые лучшие вечера. Она не выносила одиночества. Кто-то должен был двести раз расчесывать ей волосы, тереть спинку в ванне, гасить сигарету, если она с ней заснет, выслушивать ее монологи. И со всем этим справлялась одна До. Она устраивала Ми девичник и приносила ей самые невероятные блюда (яичницу-болтунью) на подносах под серебряными крышками. Она учила Ми складывать салфетку в виде зверушек и через каждые три предложения говорила: «Любовь моя» или «Моя прелесть», особенно когда клала ей руку на плечо, обнимала за шею или за талию, – она ежеминутно стремилась сохранять с Ми физический контакт. Это было важнее всего, учитывая потребность Ми в ласках перед сном, в огромных дозах снотворного, в присутствии мальчиков или в пустой болтовне – потребность, вызванную давней боязнью темноты, когда мама уходит и закрывает за собой дверь. Эти черты Ми (доходящие, по мнению До, почти до патологии) тянулись корнями прямиком в детство.

В марте До уже сопровождала Ми – то есть Мики, как называли ее все вокруг, – абсолютно везде, куда бы та ни шла, кроме квартиры Франсуа Руссена. «Везде» означало поездки на машине по Парижу из магазина в магазин, с одной вечеринки на другую, с теннисной партии на закрытом корте на ужин в ресторан с застольной болтовней в малоинтересной компании. Часто, оставшись одна в машине и крутя ручку настройки радио, До мысленно набрасывала в уме черновик очередного послания крестной Мидоля, который вечером переносила на бумагу.

Первое письмо датировалось днем ее нового «назначения». В нем она рассказала, что счастлива снова встретиться с Ми, что все прекрасно и она надеется, что и у крестной, «которая чуточку и ее крестная», дела идут хорошо. Затем шли кое-какие новости из Ниццы, одна-две тщательно замаскированные колкости в адрес Мики и обещание во время первой же поездки в Италию заглянуть к крестной и расцеловать ее.

Отправив письмо, она тут же пожалела о колкостях. Слишком очевидно. Крестная Мидоля наверняка была далеко не промах, иначе с панели в Ницце не перебраться в итальянские палаццо. Она тут же ее раскусит. Но нет, обошлось. Ответ пришел через четыре дня, совершенно невероятный, с горячим благословением. Мол, До сам бог послал, она и впрямь осталась такой же, какой ее помнила крестная, – мягкой, разумной, сердечной. Но, конечно, До не могла не заметить, что «их» Мики сильно изменилась. Очень хочется надеяться, что эта чудесная встреча окажет свое положительное воздействие; к записке прилагался чек.

Вместе со вторым письмом До вернула чек, обещая сделать все возможное ради «их» сумасбродной девочки, которая на самом деле просто очень взрывная, хотя иногда и кажется бессердечной. Тысяча поцелуев, с любовью, ваша.

В конце марта До получила пятое письмо, подписанное: «Твоя крестная».

В апреле До впервые показала характер. Как-то вечером в ресторане в присутствии Мики она в открытую схлестнулась с Франсуа Руссеном, когда они поспорили по поводу выбора блюда для ее «работодательницы». Разумеется, суть была не в том, что Мики плохо спит после петуха в вине, а в том, что Франсуа мерзавец, подхалим и невыносимый лицемер.

Через два дня обстановка накалилась еще больше. Ресторан был другой, повод для ссоры – тоже, но Франсуа по-прежнему оставался мерзавцем и пошел в наступление. До пришлось выслушать, что она зарится на чужое, умело играет на чувствах и не чужда итальянских нравов[7]. На последнем обвинении Мики не сдержалась и замахнулась. До приготовилась было получить пощечину, но, увидев, что она досталась мерзавцу, решила, что выиграла партию.

Ответный выпад не заставил себя долго ждать. Вернувшись в «Резиденцию», Франсуа устроил дикий скандал, заявив, что не желает проводить ночь в обществе девственницы-вуайеристки, и удалился, хлопнув дверью. Но этим дело не закончилось: теперь уже До обвиняла Франсуа во всех смертных грехах и, как могла, оправдывалась перед Мики, пришедшей в ярость из-за открывшихся ей неприятных истин. Это уже не напоминало веселую потасовку в тот вечер, когда они разглядывали фотографии. Под градом настоящих пощечин – сперва правой рукой, потом левой – До отлетела к кровати, попыталась подняться, зарыдала, стала молить о пощаде, пока наконец не оказалась на коленях перед дверью: волосы растрепаны, из носа течет кровь. Мики рывком поставила ее на ноги, потащила в ванную, но До не переставала рыдать. На один вечер они поменялась ролями: теперь Мики наполняла ванну и подавала полотенца.