Ловушка для Золушки

На обратном пути она говорила в основном о нем, о его манере двигаться, которая ей так нравилась. Он считал ее очень красивой, гораздо привлекательнее всех его знакомых девушек, но не собирался терять голову. Даже если она сейчас согласилась бы пойти с ним в укромный уголок и заняться любовью, сто тысяч, помноженные на десять, стоили куда больше, чем мгновения в ее объятиях.

Как будто прочитав его мысли, она сняла одну руку с руля, а другой протянула ему обещанные деньги.

В любом случае, он жил с родителями, и каждый раз ему приходилось изворачиваться, чтобы найти местечко, где можно уединиться с девушкой.

Он выполнил все ее указания. Четыре раза за ту неделю он наблюдал, как обе девушки садятся в «эм-джи» и отправляются веселиться бог знает куда. Он проникал на виллу через гараж, который всегда оставался открытым, и проверял состояние прокладки.

Юную наследницу с длинными темными волосами он встречал еще дважды: как-то днем на пляже у подножья мыса и вечером в пивной в порту Аа-Сьота. Она выглядела совершенно спокойной, словно ситуация была у нее под контролем. Она утверждала, что ничего не случится.

Но после приезда на мыс Кадэ высокой женщины с золотистыми волосами она резко переменилась.

Он наблюдал за всей троицей целую неделю, прежде чем Мики подала ему знак, что хочет встретиться. Чаще он прятался на обочине дороги за домом, но иногда подходил ближе и прислушивался к голосам, которые раздавались в комнатах. Как-то вечером Мики возвращалась с пляжа одна – в купальнике и босиком. Они условились увидеться в тот же вечер в порту Ла-Сьота.

Она не вышла из машины, протянула ему пять банкнот по десять тысяч и объявила, что больше не нуждается в его услугах. По ее словам, высоченная девица несколько раз видела, как он бродит возле дома. В любом случае, вся история оказалась чистым розыгрышем, теперь она знает точно. Она по-дружески посоветовала ему довольствоваться полученной суммой и забыть обо всем. А если он не отвяжется, она знает, как его отшить.

Машина проехала метров десять, остановилась, потом дала задний ход и поравнялась с ним. Мики выглянула из окна и сказала:

– А ведь я даже не знаю вашего имени.

Он ответил, что ей и незачем его знать.

Я убийца

Он сказал, что его зовут Серж Реппо. Сперва, когда я пыталась позвать на помощь, он зажал мне рот рукой и втолкнул в гараж. Потом понял, что больше я кричать не буду, что я его слушаю, и ограничился тем, что крепко зажал меня между стеной и машиной, а правую руку заломил мне за спину. Он говорил, наверное, не меньше получаса, не выпуская меня, тихим и взволнованным голосом, и всякий раз, когда я пыталась высвободиться, прижимал меня все сильнее. Я почти лежала на капоте «фиата», и ноги у меня онемели.

Подъемные ворота гаража оставались полуоткрытыми. В глубине вырисовался прямоугольник лунного света. Когда лицо парня двигалось, казалось, вместе с ним перемещается и граница тени.

– Потом, – говорил он, – я решил завязать с этой историей. Но пятого июля узнал, что при пожаре все-таки погиб один человек, и дело приняло другой оборот. Сначала я рассудил, что эта Доменика вас перехитрила, а потом стал думать. Я перерыл газеты, расспрашивал местных, но так ничего толком и не узнал. А эта ваша якобы потеря памяти меня просто взбесила.

Он перевел дух, как делал все чаще за последние несколько минут, и еще крепче прижал меня к капоту. Похоже, он был чуть старше, чем говорила мадам Иветта, или его старили морщинки в уголках глаз, которые появлялись, когда на лицо неожиданно падал лунный свет.

Мне тоже не хватало воздуха. Даже захоти я сейчас крикнуть, ничего бы не получилось.

– Три месяца, – сказал он. – Целая вечность. И вот вы вернулись. Когда я увидел вас с этой дылдой-блондинкой, я понял, что не выкарабкалась та, другая, что вы Мики. Сначала я сомневался, ведь вы с июля сильно изменились. Волосы, лицо – попробуй узнай! Но последние несколько дней я за вами много наблюдал. Все эти репетиции – ходи вот так, накинь кофту вот эдак – полная ерунда… Если по-честному, сначала я не собирался просить у вас еще денег. Но теперь все угрызения совести улетучились. Ведь это я вас предупредил. Короче, я хочу свою долю. Усекли?

Я в отчаянии замотала головой, но он не понял, что я хотела сказать.

– Не юлите! – прикрикнул он, резко приподняв меня, от чего нестерпимо заболела поясница. – Охотно верю, что вас садануло по башке. Если бы вы прикидывались, вас так или иначе раскусили бы. Но вы ее убили, тут нет смысла отпираться!

На этот раз я кивнула.

– Отпустите меня, умоляю.

Я сумела выдавить только шепот, и он скорее прочел по губам, чем услышал.

– Но вы-то меня хорошо поняли?

Я снова устало кивнула. Он поколебался, отпустил мое запястье, слегка отстранился, но другой рукой продолжал придерживать меня за бедро, словно по-прежнему опасался, что я сумею сбежать. Той же рукой он подхватил меня, когда я повалилась на капот машины. Сквозь ночную рубашку я чувствовала его влажную ладонь.

– Когда она вернется, эта ваша подружка?