Ловушка для Золушки

– А ваша подружка получает. Она за ней и пришла. Я знаю, потому что через несколько минут она заглянула на почту. Честно скажу, к тому моменту я уже и думать забыл про ту телеграмму. Но меня заинтересовала девушка, потому что она хотела позвонить во Флоренцию. Телефонисткой работает моя подружка. Я послушал и сообразил, что телеграмму получила та же девушка, которая заказала разговор.

– А кто послал ее из Флоренции?

– Этого не скажу. Подписи не было. По телефону ей отвечала женщина. Похоже, она знает, чего хочет. Если я правильно понял, к ней вы обращаетесь, когда кончаются деньги. Угадали, кто это?

Мики кивнула, слегка побледнев.

– А что было в телеграмме?

– Вот тут загвоздка, – скривился парень. – Мне кажется, кто-то пытается вас надуть, залезть к вам в карман или вроде того. Но если дело посерьезнее, я хочу подстраховаться. Допустим, я промахнулся, и вы идете в полицию. И куда я попаду? Прямиком в марсельскую тюрягу. Поэтому мне не с руки, чтобы вы сочли мою услугу шантажом.

– О полиции даже речи быть не может.

– И я так думаю. А то шум поднимется. И все-таки. Я хочу одного: подстраховаться.

– Что бы ни случилось, обещаю, что про вас не скажу ни слова. Устраивает?

– Не смешите, – сказал парень. – Я в ваших историях не секу, да и вообще мне на них наплевать. И на ваши обещания тоже. А вот расписка, что вы получили телеграмму, меня устроит. Распишетесь в книге, и я чист.

Он объяснил, что на почте есть специальная тетрадь, куда вносят данные о доставке. Обычно рассыльный ленится просить адресата расписаться и сам ставит число и крестик в графе «фамилия».

– Вы распишетесь над крестиком возле вашей телеграммы, как будто сами получили ее в кафе «Ла-Дезирад», и если подстроите мне какую-то гнусь, я всегда смогу отбрыкаться.

Мики ответила, что он спятил и вообще она сыта по горло этой историей. Пусть радуется, что получил за здорово живешь двадцать пять тысяч. А она хочет спать. За выпивку пусть платит сам.

Она встала и ушла с террасы. Он догнал ее у машины на улочке, где не горели фонари. Сказал: «Держите», вернул ей деньги, нагнулся, быстро поцеловал в губы, открыл дверцу, взял с сиденья толстую черную тетрадь, которая непонятно каким образом там оказалась, произнес на одном дыхании: «Кларисса. Прокладка. Целую», – и исчез.

Мики обнаружила его на шоссе у выезда из Ле-Лек: стоя на пригорке, он терпеливо ждал попутную машину. Мики все же считала, что он слишком темнит. Она остановилась чуть поодаль и подождала, пока он сядет в ее кабриолет. Он выглядел прежним: широко расправленные плечи, плавные движения, хулиганский взгляд исподлобья, но на сей раз парень не мог скрыть довольной улыбки. Она спросила:

– У вас есть чем писать?

Он протянул карандаш, раскрыл черную тетрадь.

– Где подписаться?

– Вот тут.

Он внимательно рассмотрел подпись в свете от приборной панели, так подавшись вперед, что она почувствовала резкий запах его волос и поинтересовалась, чем он надушился.

– Мужской одеколон. Его можно купить только в Алжире, я там служил в армии.

– На редкость мерзкий. Отодвиньтесь подальше и скажите мне еще раз текст телеграммы.

Он повторил: «Кларисса. Прокладка. Целую». Потом три раза пересказал то, что запомнил из первого разговора. Второй разговор он подслушал в тот самый день, когда решился прийти на пляж поговорить с ней. Целую неделю он караулил ее рядом с виллой с пяти часов и до ужина.

Мики молчала. Наконец он тоже замолчал, задумавшись и нахмурив брови; она включила первую скорость и тронулась с места. Довезла его до порта Ла-Сьота, где еще светились окна кафе, а в окружении лодок дремал большой корабль. Прежде чем выйти из машины, он спросил:

– Вас напугал мой рассказ?

– Ещ е не знаю.

– Хотите, чтобы я разнюхал, к чему дело клонится?

– Уходите и выкиньте все из головы.

Он сказал «окей», наклонился и, прежде чем закрыть дверцу машины, протянул руку:

– Хорошо, выкину, но не все.

Она дала ему двадцать пять тысяч франков.

В два часа ночи, когда она поднялась в спальню, Доменика уже спала. Мики зашла в первую ванную через дверь в коридоре. Имя «Кларисса» казалось знакомым, и хотя она не могла вспомнить, где его видела, оно как-то было связано с ванной. Она включила свет, прочитала название марки газовой колонки. Проследила взглядом за газовой трубой, тянувшейся по стенам под потолком.

– Что-то случилось? – спросила Доменика, заворочавшись в кровати в соседней комнате.

– Зашла взять зубную пасту.

Мики выключила свет, вышла в коридор и легла спать.

На следующее утро, незадолго до полудня, она предупредила мадам Иветту, что они с До поедут обедать в Кассис, извинилась, что не сказала раньше, и попросила сделать днем кое-какие покупки.

Она остановила машину перед почтой в Ла-Сьота, сказала До:

– Зайдем, мне надо послать одну штуку. Вечно забываю.

Они вошли. Мики внимательно следила за выражением лица подруги, бросая на нее быстрые взгляды: До совершенно точно была не в своей тарелке. Как на грех, телефонистка любезно спросила ее:

– Вам Флоренцию?