Ловушка госпожи Линь

Поскольку чтение в длительной дороге не очень хорошо сказывалось на здоровье, в повозке не было книг. Как и чайных принадлежностей, и прочих вещей, которыми можно было себя занять.

Единственным развлечением стали пейзажи за окном.

Этими пейзажами он любовался уже полмесяца.

– Дорога такая однообразная и скучная, – протянула Чжэньчжэнь.

Она плохо умела поддерживать разговор. Раньше они оба жили в одной комнате, однако, если бы не его болезнь, они бы не проводили время вместе. Кроме того, в процессе лечения Чэнъюй постоянно пребывал в бессознательном состоянии, поэтому им редко доводилось общаться с глазу на глаз.

Однако теперь, когда они друг напротив друга ехали в одной повозке, а Фан Чэнъюй бодрствовал, разговоров было не избежать.

К счастью, Фан Чэнъюй мог быть прекрасным собеседником, если хотел. Он умел скучные и обыденные темы превратить во что-то возвышенное и веселое.

Например, последняя фраза Чжэньчжэнь прозвучала максимально бессмысленно и слабо подходила в качестве темы для разговора. На нее даже отвечать не хотелось.

– Возможно, для тех, кто много путешествует, это и скучно, однако для таких, как я, тех, кто никогда не выходил из дома, подобная поездка очень даже увлекательна, – улыбнулся Фан Чэнъюй. – Каждая травинка и каждое деревце одинаковы, но сколько бы я ни смотрел, мне все мало.

Цзюнь Чжэньчжэнь улыбнулась.

Когда она впервые отправилась в путешествие, то чувствовала то же самое. Уехав из столицы, она наконец-то избавилась от придворных дам и дворцовых евнухов, что вечно таскались за ней. Восседая на лошади, она вольно и непринужденно мчалась куда глаза глядели. Она чувствовала, что деревья, трава, камни – все они отличаются от тех, что были во дворце, и выглядят куда свежее и новее.

Но уже потом, таскаясь везде за учителем, ежегодно преодолевая один и тот же путь до дворца к Празднику Весны, она чувствовала, что ее жизнь стала находиться в постоянном движении.

Увы, вскоре все это закончилось и ее жизнь оборвалась.

Однако теперь, воскреснув и снова отправившись в путешествие, она понимала: ей неизбежно придется преодолевать огромные расстояния ровно до тех пор, пока ей не удастся добраться до своей старшей сестры и младшего брата и пока она не восстановит справедливость, которую заслуживает.

Но на самом деле Чжэньчжэнь не считала эти путешествия скучными и заурядными, напротив, она была преисполнена благодарности.

– Когда мы приедем, можешь попробовать покататься на лошади. Ощущения будут совсем другие, это не похоже на путешествие в повозке, – немного подумав, предложила Цзюнь Чжэньчжэнь.

Фан Чэнъюй заулыбался, глаза его ярко засияли.

– Тогда, когда мы доберемся, я научусь ездить верхом! – заявил он.

Чжэньчжэнь с улыбкой кивнула.

– Я слышал, что довольно трудно освоить верховую езду, – размышлял Фан Чэнъюй.

– Ты у нас смышленый, быстро всему научишься, – ответила Чжэньчжэнь.

Фан Чэнъюй покачал головой.

– Это не совсем так работает. Есть умственные способности, а есть физические, – серьезно объяснял он. – Может, я и умен, а вот мое физическое состояние оставляет желать лучшего.

Какие глупости.

Цзюнь Чжэньчжэнь не удержалась от смеха.

– Вот ты способна как умственно, так и физически, – продолжил Фан Чэнъюй.

– Потому что я безжалостна в метании стрел? – улыбнулась Чжэньчжэнь.

Фан Чэнъюй со всей серьезностью кивнул.

– Я снова не понимаю, расхваливаешь ты меня или это опять насмешка, – улыбнулась Чжэньчжэнь, поджав губы.

Начались разговоры о прошлом.

С того самого дня, как владелец Сун привел лекаря и ей пришлось с помощью иглоукалывания нарушить Чэнъюю меридианы, они не говорили о прошлом.

Сомнения, домыслы, недоверие и унижения: все было успешно забыто. Они решили предать эти воспоминания забвению, чтобы друг друга не смущать.

Очевидно, что решение этого ребенка попытаться все забыть заключалось в том, что он осознал свою вину. Эдакая невинная невежественность. Более того, они слишком долго изображали взаимное недоверие, чтобы заставить публику поверить в это.

С тех самых пор он больше не вел себя грубо, не паясничал и решил все-таки пойти с ней на контакт.

Это не та тема, которую следовало поднимать. Это создавало о ней впечатление как о мелочном человеке, хотя она и не имела в виду ничего плохого и не хотела его упрекнуть за совершенные ошибки.

Она просто сказала это, не подумав о его чувствах.

Собеседнику всегда следует принимать во внимание чувства своего оппонента: это то, что ей было незнакомо.

Именно поэтому она была не из тех, кто искусен в умении вести беседы.

Не став дожидаться гнетущей тишины, Фан Чэнъюй продолжил разговор.

– Ну конечно же хвалю, – ответил он, глядя на серьезное лицо Чжэньчжэнь. – Если бы это была насмешка, я бы сказал это так, чтобы все это поняли и услышали.

Цзюнь Чжэньчжэнь взглянула на него.

– Зачем издеваться, если никто этого не услышит? – продолжил Фан Чэнъюй.

Этот ребенок…

Цзюнь Чжэньчжэнь снова рассмеялась.

Лэй Чжунлянь услышал ее смех и слегка взмахнул хлыстом.