Ловушка уверенности. История кризиса демократии от Первой мировой войны до наших дней

Урок, вынесенный Джонсоном из Карибского кризиса, заключался в том, что демократии никогда не должны идти на попятную. Сдерживание, как он его понимал, означало, что ни от одного боя нельзя отказываться. Если демократическое общественное мнение было не против, обычно он держал общество в неведении относительно происходящего. «Я не потеряю Вьетнам, – специально сказал он членам команды Кеннеди по внешней политике через два дня после убийства. – Я не стану президентом, при котором Юго-Восточная Азия пойдет по пути Китая» [Ibid., р. 402]. Он заявил им, что надо по-прежнему закачивать финансовые и людские ресурсы в конфликт, но с минимальной оглаской. Один и тот же человек перезапустил американскую демократию и затянул ее в самую катастрофичную за всю ее историю войну.

Ждать того, что демократии извлекут из каждого кризиса, который они пережили, верный урок – значит требовать от них слишком многого. Некоторые уроки выучиваются – так, Индия научилась на своем опыте 1962 г., – но не все. Но они действительно переживают кризис и движутся дальше, а это значит, что они движутся навстречу следующему кризису.

Глава V 1974: Кризис уверенности

Кризис

К середине 1970-х годов у демократии была целая гора проблем: тревогу вызывали рост цен, дефицит энергоносителей, стагнация, вечные скандалы; проблемы ощущались в США, Латинской Америке, Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке; гарантий не было ни у кого. Казалось, что назревает совершенный шторм, который вызвал тревогу еще и потому, что никто не был уверен, где и когда он разразится. Внимания требовали многие кризисы, но они же и рассеивали его, а потому было трудно сосредоточиться на каком-то одном решающем плане действий. 1974 год начался с чувства приближающейся беды, а закончился растущим ощущением отчаяния.

2 марта Джеймс Рестон опубликовал в «New York Times» колонку под названием «Кризис демократии», которая потом была перепечатана многими другими изданиями. Рестон, который сменил Уолтера Липпмана в роли главного американского журналиста, выступающего поверенным президентов и премьер-министров, гостил в Лондоне, где писал об итогах британских общих выборов, которые прошли тремя днями ранее. Премьер-министр Эдвард Хит объявил выборы, надеясь выйти из тупика, в который его завела изнурительная борьба с национальным союзом горняков. Правящая Консервативная партия проводила кампанию под зловещим лозунгом «Кто правит Британией?» Кто правит – избранные народом правительства или же профсоюзы, представляющие каждый свою отрасль и ни перед кем не отчитывающиеся? Ответ избирателей оказался не тем, на какой надеялся Хит. Его партия выиграла на выборах с небольшим перевесом, но уступила места оппозиционерам-лейбористам. 3 марта Хит попытался сформировать коалиционное правительство, но потерпел неудачу. На следующий день он подал в отставку, позволив Гарольду Вильсону вернуться в качестве главы администрации меньшинства.

Британские выборы в феврале 1974 г. не были такой уж очевидной катастрофой. Кампания была жесткой, неприятной и не дала окончательных ответов, она прошла на фоне усугубившихся экономических проблем, однако результат не говорил о том, что страна вот-вот развалится. Зато он указывал на то, что страна совершенно не понимает, что делать дальше. Это как раз и навело Рестона на его идеи. Диагностированный им кризис демократии был связан не с прямой и требующей решительных действий опасностью, а с всеобщим ощущением инерции. Западным демократиям не хватало уверенности. «Миром, – писал Рестон, – сегодня руководят коммунистические правительства, которые правят страхом и силой, и некоммунистические правительства, которым не доверяют их собственные народы». Происходящее в Британии было симптомом более общего заболевания: все было плохо, но не настолько, чтобы политики взялись решать проблемы.

Рестон говорил, что демократиями теперь правили не «красноречивые ораторы и идеалисты», а «политики-технари», которые на каждый вызов отвечали компромиссами и увертками. Демократические страны шли по пути, которым нельзя было идти слишком долго, поскольку они потакали капризам своего электората, но не могли разобраться с долгосрочными проблемами, созданными «стагфляцией» (т. е. увеличением цен при минимальном экономическом росте) и ненадежным энергообеспечением. По словам Рестона, сложилась «неловкая, тревожная, даже опасная, но не “катастрофическая”» ситуация. В результате «Г-н Хит и г-н Вильсон столкнулись с парадоксом: стране угрожает серьезная опасность, но не настолько серьезная, чтобы им пришлось объединиться ради ее спасения. Поэтому и в дальнейшем им будет не хватать расторопности». Но это не может продолжаться бесконечно: вечная неразбериха рано или поздно прикончит демократию. «Политический “закат Запада”, – делал вывод Рестон, – является отныне не предметом теоретической дискуссии, а зловещей реальностью».