Ловушка уверенности. История кризиса демократии от Первой мировой войны до наших дней

В Британии неразбериха продолжалась на протяжении всего 1974 г. Новое правительство Вильсона продержалось недолго. На фоне ухудшающегося экономического положения в октябре прошли вторые выборы. Они, как и предыдущие, не привели к решительному повороту, и Вильсон вынужденно застрял в парламенте с незначительным большинством. В то же самое время демократии по всему миру развивались по схожей схеме. Правительства уходили в отставку, их сменяли другие, но казалось, что у них ничуть не больше власти или понимания того, к какой цели двигаться. Часто они уходили из-за скандалов, которые привели к смещению выборных руководителей в Германии, Японии, Израиле, Италии и Америке. На Уотергейт – самый значительный скандал в США – было потрачено огромное количество политической энергии, причем в то самое время, когда экономические и геополитические противоречия достигли, казалось, пика. Американская демократия, пытающаяся справиться с провалом во Вьетнаме, решила замкнуться на себе. Это еще больше обостряло ощущение того, что западные демократии остались без руля и без ветрил.

«The Economist» в своем годовом обзоре назвал 1974-й «годом, который будет помниться ужасным». По словам издания, этот год характеризовался «политикой откладывания черного дня»[51]. Основные проблемы не решались, тогда как преходящие вопросы поглощали все силы и все внимание. «The Economist»», как обычно, был уверен в том, что демократия прорвется. Однако ее поджидали более серьезные опасности, притаившиеся где-то в тени. За отвлекающими моментами демократической жизни слышался рокот чего-то намного более страшного. Во многих западных странах трюизмом тогдашних политических дискуссий стало то, что демократия не сможет пережить продолжительного приступа высокой инфляции: социальный дисбаланс станет слишком большим, и для восстановления мира потребуются автократические меры. Предельным уровнем инфляции, который демократия уже не сможет выдержать, считались примерно 20 %. К концу 1974 г. уровень инфляции в Британии достиг 19 % и продолжил расти; в Италии, Израиле и Японии он был даже выше. Часто приводили зловещий пример Латинской Америки.

В Чили в предыдущем году избранное социалистическое правительство Сальвадора Альенде было свергнуто в результате военного переворота, а в 1974 г. генерал Аугусто Пиночет провозгласил себя главой государства. В Аргентине к власти вернулся несколько поблекший кафешантанный автократ Хуан Перон, который умер в июле, а его место заняла его третья жена. В то же самое время наблюдался рост левацкого терроризма, и не только в Латинской Америке, но также в Европе, где «Красные

бригады» в Италии и «Фракция Красной Армии» в Западной Германии совершали регулярные акты насилия. В Северной Ирландии британское государство пыталось задавить сепаратистский конфликт, который перекинулся на территорию самой Британии, что привело к ряду терактов. На улицах многих западноевропейских столиц можно было нередко встретить солдат. В 1974 г., когда стали раздаваться тревожные предупреждения о необходимости чрезвычайных мер, сама ткань демократического устройства казалась изрядно потрепанной. Что будет, если она порвется?

В то же время политические обстоятельства 1974 г. не представлялись всего лишь кризисом демократии. Это был вообще плохой год, настоящий глобальный кризис. Инфляция, экономическая неопределенность, политические потрясения – все это стало проблемой для самых разных режимов (исключая, быть может, только богатые нефтяные автократии Ближнего Востока). Казалось, что с демократией дело обстоит хуже, поскольку расшатанность демократической жизни было несложно увидеть невооруженным взглядом: скандалы, акты насилия стали более заметными и широко освещались в прессе, так что почувствовать надвигающиеся потрясения было легко. Эта поверхностная активность не только отвлекала от более серьезных вопросов, но и стала отдушиной для недовольства. У автократических режимов такой отдушины не было. Неудовлетворенность режимом приходилось загонять глубоко внутрь, иначе бы она смела все на своем пути. В 1974 г. более сильные автократические режимы, особенно в Восточной Европе, замалчивали обстоятельства кризиса, что в будущем приведет к катастрофическим последствиям. Другие автократии, более слабые, особенно в Южной Европе, стали жертвами кризиса.

Теперь, глядя назад, можно сказать, что 1974 год был для демократии хорошим плохим годом. Все плохое, что случилось, часто случалось вместо чего-то намного худшего. Наиболее серьезные последствия испытали на себе те недемократические страны, которые не могли справиться с плохими событиями, случившимися с ними. Но в те времена это понимали лишь немногие люди, жившие в демократических странах. Большинство, подобно Рестону, думали, что в долгосрочной перспективе демократия проиграет, если не сможет собраться. Однако кризис 1974 г. не предвещал собой заката Запада. Скорее уж, он помог отсрочить черный день.